А что, если они хулиган
ы все-таки? И брат этой полуночницы уже лег спать, проклиная ее коммуникаб
ельность.
Он-я распахнул дверь решительно. Из темноты донеслось сдавленное: «Помо
…» Один парень держал девушку за руки, другой совал ей свою варежку в рот.

Ц Стой! Ц взревел Я-я. Ц Стой, руки вверх. Ц И выставил лыжную палку как
копье.
Ц Милиция! Ц крикнул Он-я. Ц Сюда, скорей! Ц И взмахнул рукояткой молот
ка.
У одного парня блеснуло что-то в руке. Блеснуло и звякнуло. Я-я трахнул его
по руке своим лыжекопьем. Нож упал на пол.
Дальше рассказывать трудно. Меня двинули в живот, головой или коленкой, н
е знаю. Пока я воздух ловил, две темные массы метнулись мимо меня наружу.
Ц Стой! Ц Он-я устремился вдогонку.
Ц Стой! Ц Я-я тоже выскочил на улицу.
Но парни были молоды, проворны и не ленясь спасались от суда. Они уже перес
какивали через железный забор. Для нас Ц радикулитчиков Ц неодолимое п
репятствие.
Мы поглядели друг на друга. Расхохотались.
Ц Свиреп ты, товарищ кандидат наук из чужого мира.
Ц А где спасенная? Ц Он-я оглянулся. Ц По справедливости она обязана вл
юбиться. В меня. Поскольку у тебя своя жена в соседнем доме.
Мы заглянули в подъезд-ловушку. Девушки и след простыл. А на полу поблески
вал кухонный нож, короткий, широкий, с простой деревянной ручкой и отврат
ительно острый Ц холодное оружие моей судьбы.
И если бы я был один, и если бы мы не запаслись палками, и если бы не заорали
дружно…
Нож мы принесли домой, положили на стол и выпили рюмку дагестанского за п
обеду здравого смысла над роком.
Ц За полновластных хозяев собственной судьбы! Ц сказал Я-я и чокнулся
с ножом.
Ц Ну-с, и как ты собираешься строить судьбу? Ц спросил Он-я.
Ц А ты?
Ц Некогда было подумать. Сам представляешь кавказское гостеприимство.
Что буду делать? Вероятно, в следующий мир поспешу, третье Я предупреждат
ь. А он меня опять погонит в Махачкалу. Тебе-то проще. Ты у себя дома.
И тогда Я-я заговорил о визите к Пестелю.
Сначала Он-я загорелся. Расхвалил меня: «Какой молодец, ну и молодец же. За
нялся делом, времени не терял. А я Ц то изощрялся в изобретении тостов, вс
е хотел гостеприимных хозяев превзойти. Молодец, одно слово Ц молодец!»

Потом задумался. Совсем иным тоном произнес:
Ц Но имеем ли мы право вмешиваться? Рядовые люди, не боги же. Разве предус
мотрим все последствия на века вперед. Сам ты рассудил Ц Елизавету не ст
оило лечить, с Пугачевым все неясно…
И напомнил классическую бабочку Брэдбери.
Я, правду сказать, не ожидал возражений. Думал, что мы Ц двойники и думаем
одинаково. Но вот неделю прожили врозь и уже разошлись. Настроение разно
е: я доживал последнюю неделю, а он проживал очередную. И еще подозреваю, ч
то Он-я позавидовал мне немножко. Я-то додумался до исправления истории
Ц не он.
Ц Советы давать мы не имеем права, но почему не предупредить?
Ц И между прочим, мир тот не наш, только копия нашего, Ц продолжал Он-я. Ц
Чужой мир делаем экспериментальным.
Ц Так рассуждать, и наш мир ты сделал экспериментальным. Забрался сюда, п
алкой размахался, девушку спас от насилия. Может, от тех насильников она п
онесла бы и родила какого-нибудь гения.
Ц Ну уж это мало вероятия.
Ц Вот и в бабочке мало вероятия. История Ц широкий поток, обтекает она п
есчинки, бабочек всяких. Но декабристы-то Ц не песчинки. Хоть в одном мир
е спасем их. Спасем? Или дадим повесить, чтобы историю не портить? Берешь н
а свою совесть пятерых повешенных?

10. ЕСЛИАДА

Здесь, отобрав перо у героя, снова берет слово автор. О многом надо подумат
ь, прежде чем взяться за роман о победивших декабристах.
Возьмусь ли?
Снова тяжкая проблема выбора. Увы, выбор Ц это отречение. Если выбрал жен
у, отверг всех других девушек. Если стал инженером, значит, не буду географ
ом, геологом, генералом, дипломатом, артистом, водолазом, космонавтом…
Если остановился на декабристах, значит, отверг все другие «если».
А так много интересного было в истории.
Может быть, мне предупредить Юлия Цезаря, что Брут («И ты, Брут!») хочет зако
лоть его на форуме.
Или это ничего не изменило бы? Ведь сенаторы Ц «бояре» все равно были раз
биты. И римским императором стал внук Цезаря. Не Юлий, так Август. В честь о
боих названы месяцы.
Предупредить президента Кеннеди, чтобы не ездил он в Даллас 22 ноября?
Пушкину сообщить (вот это обязательно надо сделать!), что он будет смерте
льно ранен на Черной речке.
Может быть, японцев предостеречь в 1945 году, что на них сбросят две атомные б
омбы Ц на Хиросиму и Нагасаки. Предлагали же в свое время физики приглас
ить японских генералов, продемонстрировать им взрыв на уединенном остр
ове. Трумэн отказался. Решил, что демонстрация не будет достаточно внуши
тельной.
До сих пор американские литераторы рассуждают: какой был бы результат пр
иглашения? Говорят: чванные генералы не поверили бы, решили бы, что их пуга
ют инсценировкой.
А по-моему, надо бы попробовать.
А может быть, может быть, важнее всего было наше командование предупреди
ть, что Гитлер нападет на нас 22 июня в 4 часа утра.
Но предупреждали же. Зорге, например. Были разведчики, были перебежчики. Н
аверное, в 1941 году было сто донесений тревожных и сто успокоительных.
В результате Сталин сам должен был решать, будет нападение или не будет.

Неужели думал, что не будет? Да мы все были уверены, что войны не избежать. Я
отлично помню, я в армии был тогда рядовым, ну, не совсем рядовым Ц чертеж
ником в штабе. И шел разговор, что на очереди война с Германией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89