данный интерьер уникален, он не тиражируется.
— Мало найдется людей, способных отдыхать в такой комнате, — не вытерпел я.
— А я живу в другом месте, — объяснил Андрей, — стану я к себе всяких пускать. Это офис, для журналистов, режиссеров и прочих зверей. Ладно, времени мало, излагайте ваши предложения.
Наверное, следовало еще немного поломать комедию, поприкидываться и постепенно перейти к причине своего визита, но жуткая гостиная действовала на нервы, более всего мне хотелось покинуть ее, поэтому я без экивоков заявил:
— Соня просит вас дать разрешение на поездку Марка в Крым.
Андрей откинулся на подушки, поджал под себя ноги и закивал:
— Понятно, дальше.
— Вы согласны?
— Ну… продолжайте.
— Нам надо отправиться к нотариусу, тут недалеко, я договорился, нас примут без очереди, в обеденный перерыв, посетителей не будет, вас никто не увидит.
— Так, хорошо!
— Это все.
Вяльцев нахмурился:
— Малобюджетное?
— Простите?
— Интеллектуальное?
— Извините?
Андрей схватил со стеклянного столика пачку тонких темно-коричневых сигарет. Забыв предложить гостю закурить, хозяин щелкнул зажигалкой и язвительно сказал:
— Знаете, чем отличается великая интеллектуальная лента, снятая слишком умным режиссером, от сериальчика?
— Нет, — опешил я.
Вяльцев с наслаждением затянулся, выпустил струю сизого дыма и усмехнулся:
— Шедевр станут вымучивать пять лет, потому что постоянно будут заканчиваться бабки. Гонорар актерам дадут копеечный или не заплатят вовсе, кассы лента не сделает, зритель не пойдет на нуднятину. И какие новые истины откроет режиссер? Всё крутится вокруг столба любовь — секс — деньги. Ну еще смерть! Но человеку неохота лишний раз слышать о неминуемой кончине. В интеллектуальное кино артистов заманивают обещанием премий, но только чего-то в Россию с «Оскарами» не возвращаются. Ну получат хрустальную хрень на каком-нибудь местном фестивале в Крыжополе, и кому она нужна? Спасибо, конечно, за оказанную честь, но я в таких соревнованиях не бегаю. Андрей Вяльцев человек простой, он хочет бабла и не стесняется признаться в любви к презренному металлу. Да и зачем презирать деньги? Без них даже самый интеллектуальный режиссер не просуществует, а если он гордо говорит: «Мне ничего не надо», значит, он альфонс, живет на содержании у жены или матери. Могу вам такие имена назвать! Вроде гений, а у своих баб на сигареты клянчит. Да, вот еще чего понять не могу: ну почему фильм «Бриллиантовая рука», идиотская, между прочим, комедия, — это наше все, а сериал про Каменскую — это плохо? Че, в первом случае речь идет о фильме, который заставляет задуматься о смысле жизни, так это чушь! Ерунда!
— Вы решили, что я пересказываю сценарий! — догадался я.
— Разве нет?
— Вам в действительности, так сказать, в реальном времени, надо сейчас поехать со мной к нотариусу.
— Зачем?
— Марку требуется разрешение на поездку в Крым.
— Это кто?
— Марк? Ваш сын.
Вяльцев пожал плечами.
— У меня нет детей.
— Вы забыли? Про мальчика?
— Никогда не имел сыновей, впрочем, дочерей тоже.
— Ваша жена…
— Я не был женат…
— Послушайте же! Давайте побеседуем спокойно! Разрешите представиться, я Иван Павлович Подушкин, начальник следственного отдела агентства «Ниро».
Выпалив последние слова, я на секунду задумался, так ли называется моя должность? Постоянно путаюсь, сообщая о своем служебном положении, да и Нора хороша, то называет меня «заведующий розыскной частью», то именует руководителем «оперативного подразделения». Нам надо, в конце концов, договориться о моем статусе.

Глава 5
Глаза Андрея из круглых стали узкими.
— Не понял, — протянул он, — это че? Новый сценарий?
— Меня зовут Иван Павлович Подушкин, — я терпеливо принялся растолковывать актеришке суть дела, — приехал к вам по поручению Сони Умер. Ваша бывшая жена не хочет никаких воспоминаний об Андрее Вяльцеве, вы ей неинтересны, она не бедна, за свое, так сказать, бабло оставайтесь спокойны. Соня не потребует положенной ей по закону части ваших гонораров. От вас ей нужно лишь одно — чисто формальное разрешение на выезд мальчика Марка за границу. Нотариус ждет, дело займет от силы час!
Вяльцев начал резко меняться в лице.
— Значит, вы не Джон Кеннеди, — просипел он в тот момент, когда я перевел дух.
— Каюсь, соврал, но вы не пожелали меня слушать, отправляли к пресс-секретарю, вот и пришлось прибегнуть ко лжи.
— Боже, — заломил руки хозяин, — нет, как просто! Он соврал, а я, идиот, поверил, впустил его в офис, не потребовал документов!
— Сейчас покажу удостоверение.
— Не шевелитесь! — взвизгнул актер. — Не смейте двигаться!
Я пожал плечами.
— Не бойтесь. И в мыслях не держу вас обидеть.
Вяльцев откинул со лба картинно вьющуюся прядь волос.
— Единожды совравши, кто тебе поверит? Ты, смерд, посмевший пройти в покои, собака врага императора!
Я вздохнул, похоже, герой-любовник произносит текст из какой-то пьесы. Наверное, Вяльцев тоже понял, что начал стихийно исполнять роль, он оборвал речь и нормальным тоном заявил:
— Вы преступник! Конечно, в нашей стране свобода печати, но она не дает права врываться в жилище человека!
— Я не принадлежу к плеяде журналистов, в помещение вы впустили меня сами, и потом, это же офис, — попытался я вразумить Вяльцева.
— Я никогда не ходил в загс, — заорал мачо, — и не собираюсь туда, лучше съем свой паспорт. Детей не заводил, бабу по имени Соня не знаю! Пошел вон, урод!
Я встал, ну это уже слишком. Да, я прибег к тактической хитрости, чтобы побеседовать с Вяльцевым в спокойной обстановке, но не намерен терпеть оскорбления от личности, лицедействующей не только на сцене, но и в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14