“Что, если Раиса сменила адрес?”
- Значит, вам некуда идти? - уточнила я.
- Нет, - покачала головой Зоя и разрыдалась. Девочка, которую, очевидно, звали Кристина, безостановочно ела куски хлеба с маслом.
- Тебя стошнит от жирного, - тихо сказала Тамара.
- Не-а, - пробормотала девчонка, запихивая в рот толстенные кусищи, - вкусно очень.
- А ну прекрати людей объедать, - неожиданно выкрикнула Зоя и с размаху отвесила Кристине оплеуху.
Девочка поперхнулась, закашлялась, но не заплакала, очевидно, побои были для нее привычным делом. А может, просто не обращала внимания на колотушки, я же в детстве сносила молча затрещины тети Раи.
- Вы не волнуйтесь, - залепетала Зоя, - она мало ест, сейчас чегой-то прорвало, а так… Ну супчику полтарелочки или каши какой, без мяса! Один раз в день!
- Нас не пугают дети с хорошим аппетитом, - медленно проговорила Тамара, - не бейте ее.
- Работать пойду, - неслась дальше Зоя, - профессия в руках нужная, парикмахер, деньги рекой потекут. Нам бы только где голову преклонить. Криська может что-нибудь по хозяйству; убрать, стирать, готовить. Уж не гоните нас!
Я поглядела на Веру, абсолютно безучастно евшую геркулесовую кашу. Славная, однако, компания подбирается! Ненормальная девица и безработная беженка с девочкой. Ну зачем я назвалась Раисиной дочерью? Надо немедленно внести ясность и… Что? Выставить их на улицу? Усталую, измученную женщину и оголодавшую до последнего предела девочку?
- Никто вас не гонит, - твердо сообщила Тамара, - ешьте, отдыхайте, а там решим. Сейчас позвоню Ольге Подкопаевой, у них в больнице санитарок берут, дают общежитие, а кушать можно в столовой, от больных много остается.
- У нас прописки нет, - напомнила Зоя.
- Ничего, - легкомысленно отмахнулась Томуся, - у нас приятель Юрка в милиции работает, поможет.
- Счастье-то, счастье! - закричала Зоя и бросилась на пол. - Давай, Криська, становись на колени, кланяйся моей племяннице золотой, дай, дай поцелую…
И она, вытянув вперед руки, поползла ко мне на коленях. Я в ужасе отпрянула и налетела на Веру, которая по-прежнему без лишних эмоций глотала овсянку.
Томочка побледнела и кинулась поднимать Зою, но та как-то странно выпучила глаза, потом приложила левую руку к груди, тихо сказала:
- Печет очень, прям огнем горит, - и упала на бок, неловко подогнув правую ногу.
Тамара понеслась к холодильнику за валокордином, но влить в Зою лекарство мы не смогли. Она не желала ничего глотать, пахучая жидкость текла по подбородку, глаза, странно открытые, не мигали.
Приехавшая “Скорая” тут же вызвала милицию: Зоя умерла. Началась томительная процедура. Сначала прибыли два парня, которые изъяснялись как индейцы, или глухонемые, в основном знаками с небольшой долей междометий.
- А-а-а, - пробормотал один, - ты, это, того, в общем.
- Да, - отреагировал другой, - оно, конечно, надо бы.
- Ну давай, - велел первый.
- А-а-а, - протянул второй, - надо, да?
- Да! - припечатал первый.
Следом появился мужик постарше, владевший все же словарным запасом людоедки Эллочки. Он быстро навел порядок. Записал наши с Тамарой паспортные данные, повертел в руках документы, найденные в сумочке у Зои, и раздраженно протянул:
- Ну ни фига себе, головная боль, прописка в городе Грозный и регистрации нет.
- Она наша дальняя родственница, - быстро сообщила Томуся, - только что прибыла.
- Сердце небось больное, - то ли спросил, то ли определил милиционер и сел писать какие-то бесконечные бумаги.
Кристина и Вера как испарились. Я же решила уточнить ситуацию и поинтересовалась:
- Вот предположим, нашла на улице человека без памяти, что делать?
- Как это нашла, - буркнул мужик, - валялся в канаве?
- Нет, женщина в ночной рубашке стояла возле дома. Ничего не помнит - ни как зовут, ни фамилию…
- И где она? - заинтересовался мент. Но мне отчего-то не захотелось говорить правду, и я быстренько ответила:
- Ну это так, для общего образования.
- А раз так, - гавкнул мужлан, - то нечего мешать людям работать, итак из-за вас столько времени зря потерял!
Я уставилась на него во все глаза. Интересное дело, можно подумать, что он играет в симфоническом оркестре, а тут его заставили ехать “на труп”. Да ведь это и есть его работа! Ну погоди, грубиян, привык небось бабулек с укропом от метро гонять.
Сделав самое сладкое лицо, я защебетала:
- Понимаете, пишу детективные романы, придумала интересный поворот: главная героиня находит на улице женщину, потерявшую память. Как ей следует поступить?
- На такой случай, - принялся словоохотливо пояснять только что крайне нелюбезный сотрудник правоохранительных органов, - существуют приемники-распределители, доставят туда.
- А дальше? - не успокаивалась я.
- Ну, - милиционер почесал голову шариковой ручкой, - там обученный персонал, разберутся.
- Как?
- В больницу свезут психиатрическую, лечить станут, она все и вспомнит.
Я тяжело вздохнула. Знаю, знаю, какие порядки в этих милых учреждениях. Целый месяц, польстившись на приличную зарплату, мыла полы в сумасшедшем доме. Выдержала только тридцать дней и с позором бежала. Ей-богу, не знаю, кто там страшнее - несчастные больные или средний медицинский персонал. Невероятные вещи проделывали они с теми, кто пытался спорить с медиками. Пеленали мокрыми простынями, привязывали на сутки к кровати. Я уже не говорю об уколах аминазина. Никто не станет лечить несчастную Верочку, подержат несколько месяцев - и сдадут в приют, поселят возле никому не нужных стариков и олигофренов. Я невольно вздрогнула:
- И это все?
- А чего надо? - удивился мужик. - Государство заботится о таких людях.
Еще хуже. Спаси нас, господи, от необходимости просить у нашего государства помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15