- Эй, эй, прекратите немедленно, из-за чего драка?
- Вот, - завопила Лизавета, - посмотри. Кате больной подарил коробочку конфет “Моцарт”, жутко дорогие. Она велела нам их съесть.
- Так прямо и велела! - ухмыльнулась я.
- Ну предложила, - сбавила тон Лиза, - а в упаковке одиннадцать штук! Как поступить? Между прочим, Кирюшенька, если бы я делила шоколадку, то, естественно взяла бы себе пять, а не шесть бомбошек.
- Так чего злиться? - заржал мальчик. - Ты и получила пять, все, как хотела!
- Приличный, хорошо воспитанный человек возьмет себе меньше, - заявила Лиза.
- Вот и подай мне пример, - ответил Кирюшка.
- Кирилл, - строго заявила я, - мужчина обязан уступать женщине.
- Фиг вам, - мигом отозвался подросток, - между прочим, Лизка меня почти на год старше, значит, она взрослая, а я ребенок. Вот пусть она мне и уступает!
Те, у кого дома имеются дети-погодки, въехавшие в пубертатный возраст, хорошо меня поймут. Встать на чью-нибудь сторону опасно для здоровья, потому я предложила компромиссный вариант.
- Давайте одну конфету мне, у вас останется десять, очень удобно.
- Но я вовсе не собирался тебя угощать, - заявил Кирюшка.
- Лучше мы лишнюю конфету пополам разделим, - добавила Лиза.
- Фигушки!
- Жадина!
- Жиртрестина.
Слушая, как они ругаются, я побрела к себе в комнату. Да уж, воспитатель из меня никакой, и детям сей факт великолепно известен.
В нашей семье очень много народа. Моя лучшая подруга Катя, ее сыновья, Сережка и Кирюшка, жена Сергея Юлечка, потом я, Евлампия Романова и Лизавета Разумова. Каким образом мы оказались все в одной, правда огромной квартире, отдельная история. Я не буду ее здесь пересказывать . Вместе с нами проживает и большое количество животных: мопсы Муля и Ада, стаффордширская терьериха Рейчел, “дворянин” Рамик, кошки Клаус, Семирамида и Пингва. Странная кличка последней объясняется просто. Мы с Лизаветой купили этого котенка на Птичке. Животное имело бело-черный окрас, и Лиза радостно нарекла киску Пингвином. Через некоторое время выяснилось, что это не кот, а кошка, вот и пришлось звать ее Пингвой. Кроме того, у нас есть жаба Гертруда и несколько хомяков.
Поэтому, сами понимаете, тишины и покоя в нашем доме не дождаться. К тому же Катюша - хирург, дома ее никогда нет. Юлечка работает в ежедневной газете, а Сережа трудится в рекламном агентстве. Долгое время обеды варила я, но сейчас у меня есть дело по душе, и корабль домашнего хозяйства медленно, но верно идет ко дну.
Решив не обращать внимания на вопли, которые носились под потолком квартиры, я вновь развернула “Собеседник” и попыталась увлечься чтением. Не тут-то было. “Дзинь-дзинь”, - ожил дверной замок. Ну вот, прибежала Юля, сейчас закричит:
- Безобразие, опять нет хлеба! По коридору зашлепали тапки, послышался высокий голосок:
- Безобразие, опять нет хлеба!
Я уткнулась в газету. “Дзинь”. Это Сережка, который скорей всего начнет возмущаться, увидев на столе пельмени.
- Отвратительно, - донеслось из кухни, - пельмени “Дарья”. Сегодня явилась рекламодательница, весьма милая и представилась: “Дарья”. Вы не поверите, меня всего скрючило и переколбасило. Мяса хочу, котлет!
- Могу пожарить “Богатырские”, - бодро откликнулась Лиза.
- О, увольте! Хочу домашних.
- Хотеть не вредно, - заявил Кирюшка и понесся опять ко входной двери. Насколько я понимаю, пришла Катя. Но в прихожей стояла тишина, потом Кирюшка всунул голову в спальню.
- Слышь, Лампа, выгляни.
Возле вешалки стоял Ваня Комолов.
- Лампа, спаси!
- Что случилось?
- Самолет через три часа!
- Улетаешь? - ласково спросила я. - Куда?
- В Германию, с оркестром, - сообщил Ванька, прижимая к груди футляр со скрипкой.
- Счастливой дороги, - вежливо пожелала я, не понимая, в чем дело.
- Лампа, - затарахтел Ванька, - пошли. Я договорился с Королевыми, но сегодня Петька ногу сломал, где их теперь оставить?
Я вздохнула. Понятно. Ванюшке надо пристроить на время гастролей собачку или кошку, впрочем, домашних животных скорей всего двое… Все наши знакомые тащат нам на передержку своих любимцев.
- Ладно, неси, кто у тебя?
- Люся и Капа, - сообщил Комолов, - ща приведу, в машине сидят. Ну спасибо, удружила, а то прямо хоть в петлю лезь!
Он умчался вниз. Я села на стул в коридоре. Скорей всего кошки, Люся и Капа, тихие, милые создания, забьются в диван и баиньки. Всех дел-то - покормить их утром и вечером. Дверь распахнулась. Ванька, отдуваясь, втащил чемодан.
- Вот, Капа!
- Где? - изумилась я. - В кофре?
- Ну ты даешь, - хохотнул Ванька, посторонился и велел:
- Входи, входи, не стесняйся.
В прихожую вдвинулась девушка, очень худенькая, с ярко-мелированной головой и в обтягивающих джинсах.
- Очень приятно, - растерянно сказала я, пожала протянутую мне хрупкую, неожиданно морщинистую для молодой девицы ладошку, вгляделась внимательно в лицо Капы и чуть не скончалась.
Из-под разноцветных кудряшек выглядывало личико семидесятилетней дамы.
- Люся кто? - ляпнула я. - Полковник в отставке?
Ванька укоризненно посмотрел на меня:
- У тебя офигительное чувство юмора! Люся - вот!
Быстрым движением Комолов потянул стальной сверкающий поводок, на лестничной клетке раздалось шуршание, потом цокот, затем в проеме двери появилось нечто, больше всего похожее на гигантскую ящерицу. Огромное, серо-зеленое, с крохотными глазками и гребнем на спине. Маленькие лапы спокойно несли мясистое туловище, подбородок монстра дрожал, ноздри странно подергивались. Животное казалось бесконечным, оно входило и входило. Вслед за туловищем тянулся хвост.
- Вот, - радостно заявил Ванька, - прошу любить и жаловать, Люся!
- Она кто, - прошептала я, ощущая близость обморока, - какой породы зверюшка будет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13