Хотя сравнение плохое, потому что ноги совершенно не слушаются Нору.
- Значит, так, Ваня, - понеслась хозяйка, - звони этой Вере, узнавай ее адрес и отправляйся, уточни все детали.
- Мы не имеем права заниматься расследованиями.
- Почему?
- Для такой деятельности требуется лицензия.
Нора фыркнула, подкатила к письменному столу и вытащила из верхнего ящика бумагу.
- На, убедись! Все оформлено по правилам. Я не поверил своим глазам. Эта сумасшедшая основала агентство и назвала его «НИРО».
- Это тебе, - сообщила хозяйка и протянула темно-красную книжечку. - Документ, удостоверяющий, что являешься детективом, правда, без права ношения оружия.
- Хоть за это спасибо, - ожил я, - боюсь, мне некомфортно было бы с «наганом» в кармане.
- Револьвер носят в кобуре, - сообщила Нора.
- Где вы взяли лицензию?
- Купила, - совершенно спокойно пояснила хозяйка, - поверь, это очень просто, раз-два и готово.
- Но я вовсе не хочу быть детективом, меня вполне устраивает прежняя должность ответственного секретаря фонда «Милосердие».
- Тебя никто и не спрашивает, - заявила Нора, - давай действуй.
Меня неприятно поразила ее бесцеремонность.
- Нет, извините, но...
- Иван Павлович, - отчеканила Нора, - выбирай, либо ты меня слушаешься, либо мы расстаемся.
Я слегка растерялся. Я работаю у Норы не первый год, привык к ней и, честно говоря, совсем не собирался менять место службы, оно вполне устраивает меня, вот, если бы только не Норина идиотская страсть к криминальным приключениям!
Не успел я сообразить, что следует ответить, как зазвонил телефон.
- Пока ты еще мой секретарь, изволь ответить, - сердито рявкнула Элеонора.
Я повиновался и вздрогнул. Из наушника понесся высокий капризный голосок моей маменьки Николетты.
- Ваня!!! Мне срочно нужно к врачу!!! К офтальмологу!
Слушая, как она тарахтит, забыв поинтересоваться о моих делах, я постарался не терять присутствия духа. По голосу Николетте можно дать около тридцати, впрочем, со спины примерно столько же. Вечером, при мягком электрическом освещении, она кажется чуть-чуть старше. И только безжалостно ярким солнечным утром вам станет понятно, что матушка справила пятидесятилетие. Впрочем, если вы вспомните, что мне уже стукнуло сорок и Николетта родила своего единственного ребенка не в юном, двадцатилетнем, возрасте, а значительно позже, то живо сообразите, что и пятьдесят лет - цифра неверная.
- И хочу только к Розенкранцу, ни к кому другому, - закончила трещать матушка, - записалась на завтра, на десять утра. Изволь меня отвезти да прихватить тысячи полторы долларов.
- Зачем так много? - безнадежно спросил я.
- Вава! - возмутилась маменька. - Прием у академика стоит три сотни, потом анализы, линзы, ну и всякое прочее. Знаешь, лучше возьми две. Все, целую, завтра в девять у моего подъезда.
Прочирикав последнюю фразу, Николетта бросила трубку. Она всегда так поступает, скажет то, что считает нужным, и прерывает разговор, не собираясь выслушивать собеседника.
Николетту не волнует ни чужое мнение, ни чужие проблемы.
- Матушка требует к ноге? - усмехнулась Нора. - Ты слишком почтительный сын. Как-нибудь пошли ее подальше, вот увидишь, она станет шелковой. Разбаловал ее твой отец до неприличия, а ты собираешь ягодки. Ну так как, увольняешься или продолжаем работать? Если решил уходить, тогда поторопись. Жить-то где станешь? Дома, с Николеттой?
Я почувствовал себя мышью, которую загнали в угол две жирные, нагло улыбающиеся кошки. Нора знакома с моей матерью полжизни и очень хорошо понимает, что оказаться с Николеттой в одной квартире для меня смерти подобно. Матушка способна превратить совместное проживание в ад. Уж на что спокоен и незлоблив был мой отец, а и то не выдерживал жену, в четверг вечером обязательно уезжал на дачу, объявив:
- Книгу скоро сдавать, на свежем воздухе лучше работается.
В воскресенье ему, правда, приходилось возвращаться, выслушивать крики, упреки и вручать разъяренной жене подарки. Мой отец старательно откупался от Николетты. Материальных проблем у него не было, а колечко с бриллиантом мигом приводило супругу в хорошее расположение духа, правда, ненадолго, дня на два, но мой папенька радовался любой передышке.
Если Николетта узнает, что я лишился работы, а с ней вместе и немаленького заработка, она придет в ярость, и мне мало не покажется.
- Так как? - всепонимающе улыбнулась Нора. - Звать Ленку и велеть ей снять чемодан с антресолей? Или все-таки поедешь к этой Варе Арсеньевой?
Наверное, самое приятное в богатстве - это собственная независимость. Но я, к сожалению, лишен счета в банке и вынужден частенько заниматься такими делами, к которым абсолютно не расположен ни духовно, ни физически.
Ничего не сказав Hope, я вновь набрал номер и произнес:
- Варя, очень прошу, не бросайте трубку. Договорившись с Арсеньевой о встрече через два часа, я пошел к выходу.
- Ваняша, - крикнула Нора, - погоди, я вчера купила тебе подарочек, возьми-ка!
Я вернулся и получил из рук хозяйки библиографическую редкость, прижизненное издание Брюсова в тяжелом кожаном переплете с золотой застежкой.
- Нравится? - наклонила голову набок Нора.
- Спасибо, - улыбнулся я, - великолепная книга.
- Вот и хорошо, - расцвела Элеонора, - а теперь бери ноги в руки и топай поскорей.
Я отнес Брюсова к себе и пошел к машине. В отличие от Николетты, Элеонора тонко чувствует настроение другого человека. Брюсова она явно приобрела в качестве презента к моему предстоящему дню рождения, но сейчас, «сломав» секретаря, решила подсластить горькую пилюлю.
* * *
Варя Арсеньева жила в блочной пятиэтажке, причем на первом этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14