От Души рекомендую!
Из груди Олеси вырвался протяжный стон. Суетливая дама протягивала бедной редакторше десяток томиков Смоляковой. Представляете, как обрадовалась несчастная молодая мать, только что отложившая рукопись Милады? Все принесенные романы она лично довела до ума и знала их почти наизусть.
Но я не Смолякова, в произведениях Арины Виоловой «Марко» не слишком нуждается, поэтому моими рукописями теперь занимается девушка по имени Фира. Пообщавшись с новым редактором пару раз, я пришла в глубочайшее изумление: ну с какой стати «Марко» держит такого работника? Сдав новую книгу Олесе, я через некоторое время получала список недочетов, которые следовало устранить. Олеся Константиновна никогда не подсмеивалась надо мной и не выражалась туманными фразами, Фира действует иначе.
- Ваша книга мне категорически непонятна, - заявила она сразу после нашего знакомства.
- Да? - испугалась я.
- Чушь какая-то, - скривилась Фира, - на пятнадцатой странице пропала собака, а на сорок восьмой ее вроде видели.
- В конце книги есть объяснение этому факту, - напомнила я.
- Я еще не дочитала до эпилога, - сообщила Фира, - но уже непонятно и не нравится. Пишите лучше.
- Давайте исправлю, - предложила я.
- Нет необходимости, так выйдет. Пишите лучше.
- Как? - растерялась я.
- Лучше.
- Вы что имеете в виду?
Фира закатила глаза:
- Ну.., я, если бы время нашла, написала книгу по-другому, лучше, то есть талантливее. Только я вынуждена чужое барахло править, в общем, работайте над собой.
Сами понимаете, что после подобного разговора желание общаться с Фирой у меня испарилось навсегда. А еще моя нынешняя редакторша страшно необязательная, постоянно болеющая девица. То у нее проблемы с зубами, то с ушами, то голова болит.
Наверное, по этой причине лицо Фиры не покидает недовольная гримаса, а в голосе слышится не высказанная вслух фраза: «Как вы мне все надоели».
* * *
- Алло, - донеслось из трубки.
- Фира?
- Да, - буркнула девчонка и отчаянно закашляла.
Все понятно, теперь у нее бронхит, зато она перестанет жаловаться на сердце и гастрит.
- Арина беспокоит. Моя…
- О-о-о, - перебила меня Фира, - опять вы!
- Ну да, - слегка растерявшись от откровенного хамства, ответила я. - А что? Я так вам надоела?
- До смерти, - сообщила Фира, - хватит трезвонить! Вы всех уже до обморока довели.
На какое-то мгновение я оцепенела, но потом, собрав всю волю в кулак, прошептала:
- Хотите сказать, что моя книга…
- Послушайте, - перебила меня Фира, - в «Марко» подобрались одни мямли, неспособные сообщить человеку правду. Но я, слава богу, другая. Вы абсолютно бесталанный человек, прекратите шляться по коридорам издательства, вам просто не могут сказать: «Оставьте нас в покое». Рукопись ужасна, в ней…
Я отбросила трубку, как ядовитую змею. Странно, но слез не было. Наверное, потому, что я давно ожидала подобной отповеди, считая, что занимаю чужое место: Виоле Таракановой лучше было не начинать писать детективы, Арина Виолова тихо скончалась, над ее могилой не прозвучал салют и не стали рыдать толпы фанатов. Следовало признать: стезя прозаика не для меня.
Не успела в душе утихнуть буря, как раздался звонок, я осторожно взяла трубку и, приготовившись к очередным неприятностям, спросила:
- Кто там?
- Сто грамм и огурчик, - ответил Ремизов, хихикая. - Ну ты даешь! Кто же так разговаривает?
- Ты позвонил мне, чтобы преподать урок ведения беседы по телефону? - обозлилась я.
- Экая ты злая, - вздохнул Славка, - ясно теперь, почему Олег разводиться надумал. Я-то, дурак, решил тебя успокоить, сказать: «Не переживай, Вилка, Олег пока у меня, Новый год встретим вместе». Ну не хочет он тебя видеть, ничего, потом помиритесь. А ты как собака: гав-гав. Нет бы подумать головой: кому ты нужна с таким характером? Писательница, блин.
Я снова отшвырнула телефон, похоже, год заканчивается просто замечательно, разводом. И потом, Славка ошибся, я больше не писательница, а так, не пришей кобыле хвост. И что делать?
Главное, не зарыдать! Слезы потоком хлынули по щекам, я побежала в ванную и больше часа ревела, облокотившись на рукомойник. Потом, кое-как успокоившись, уставилась в зеркало, обозрела распухший нос, глаза-щелочки и попыталась начать мыслить. Что делать? Ясно одно, Томочке пока ничего сообщать не надо, подруга расстроится, и все празднование Нового года пойдет насмарку. Ладно, про ситуацию в издательстве Томуся узнает не сразу, в принципе я могу полгода помалкивать о том, что мне дали от ворот поворот, но как объяснить отсутствие 31 декабря за праздничным столом Олега?
Сказать: «Куприн заболел»?
Томуська всплеснет руками и ринется лечить его.
Наврать: «Олега оставили дежурить на работе»? Семен моментально начнет звонить другу на мобильник, желая принести свои соболезнования. Куда ни кинь - везде клин.
Я вернулась в спальню, рухнула на кровать и в ту же минуту опять вскочила, потому что на тумбочке начал возмущаться телефон. Взяв в очередной раз трубку, я прошептала:
- Слушаю.
- Вилка, - послышался голос Тамарочки, - что поделываешь?
Собрав все отпущенные мне господом артистические способности, я с фальшивой радостью заявила:
- Сижу в полной тишине, дописываю рукопись.
- Не скучаешь?
- Нет, что ты.
- Все в порядке?
- Абсолютно!
- Ну-ну, - протянула подруга.
- Почему ты интересуешься моим настроением? - насторожилась я.
В голову внезапно пришло простое соображение: вдруг Олег позвонил Семену и сообщил о предстоящем разводе?
- Понимаешь, - смущенно забубнила Томуська, - тут такая штука…
- Какая? - встрепенулась я. - Говори!
- Ты не обидишься?
- Нет. Что произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15