И потом, почему я должна верить этому невоспитанному мужику, если он называется Акимом Николаевичем Рыковым, а мой супруг Куприн, и в паспорте у него четко написано: Олег Михайлович, а?
Рука сама потянулась к штуке, похожей на старомодный выключатель, нет уж, пусть лучше в дело вмешается милиция… Но тут во входной двери заворочался ключ, и появился Олег, страшно довольный, с коробкой торта “Медовик” в руках. Увидав чемодан и гостей, муж вежливо произнес:
- Здравствуйте.
- Ты их не узнаешь? - обрадовалась я. Олег принялся, сопя, стаскивать ботинки. Мой супруг мужчина крупного телосложения, к тому же большой любитель пивка, поэтому к своим сорока пяти годам нажил такую штуку, которую немцы называют “Bierbauch”, а попросту “пивной живот”. Иногда я пытаюсь посадить его на диету, но у муженька при виде очень полезного и низкокалорийного салатика из капусты делается такой несчастный вид, что моя рука сама собой тянется к холодильнику и вытаскивает жирную буженину.
- Так ты не знаешь этих людей? - радовалась я. Слава богу, это просто аферисты, невесть как добывшие наш адрес! Вот был бы кошмар, если бы папа Олега и впрямь оказался таким!
Муж выпрямился и сказал:
- Простите, вы не из Ставрополя? Из криминалистической лаборатории? Помнится…
- Немедленно прекрати паясничать, - рявкнул Аким, - какое хамство! Счастье, что Нина не дожила до такого позора. Я, между прочим, всегда говорил: человек, не способный выучить стихотворение Пушкина “Пророк”, никогда не добьется в жизни успеха!
Внезапно я увидела, как лицо Олега залила синева. Обычно его щеки и лоб, как у всех гипертоников, имеют слишком розовый оттенок, а в минуту гнева он и вовсе становится похожим на переваренную свеклу, но сегодня муж сравнялся по цвету с обезжиренным кефиром “Био-макс”. Куприн лихорадочно полазил по карманам, вытащил очки, водрузил их на нос и потрясенно прошептал:
- Ты?
- Естественно, я, - фыркнул Аким. - У тебя что, несколько отцов? Имею в виду, конечно, родных, а не тех, которых приводила Нина, получив свободу, которую она, естественно, решила использовать не правильно.
Внезапно Олег посинел еще больше и замогильным голосом произнес:
- Пройдите в гостиную, сюда, налево. Аким Николаевич нахмурился:
- Нам с дороги требуется помыться, да и не ели мы ничего с утра, с трудом твой дом нашли. По справочной дали другой адрес, там какие-то людишки живут.
- Олег сдает свою квартиру, - сообщила Кристя.
- Когда взрослые разговаривают, дети молчат, - мигом отрезал Аким.
- Идите в комнату, - велел Олег и почти втолкнул папеньку в гостиную, захлопнув за собой поплотней дверь.
Мы уставились на Филиппа. Мужик поежился под нашими взглядами.
- Хотите чаю? - вежливо осведомилась Томуся.
- С превеликим удовольствием, - отозвался гость.
Мы прошли на кухню. Тамарочка быстро наполнила тарелку гостя ароматной свининой и печеной картошкой.
- Вы великолепно готовите, - благодарно пробормотал Филя с набитым ртом.
Тут только я увидела, что он до отвращения похож на Олега. Те же глаза, тот же нос и подбородок, только уголки рта у него стекали вниз, придавая лицу обиженное выражение. Отчего-то мне стало совсем не по себе.
- Извините, - пробормотала я, отодвигая чашку с чаем, - голова разболелась, пойду лягу. Томуська бросила на меня быстрый взгляд:
- Конечно, Вилка, отдыхай. Я пошла к двери.
- Ну и что привело вас к нам? - обратилась Тома к гостю.
Уже выходя в коридор, я услышала ответ мужика:
- Диссертацию приехал защищать, кандидатскую.
Господи, он ученый!
Глава 3
Олег вошел в спальню около полуночи и против обыкновения зажег верхний свет. Я отложила детектив и спросила:
- Он и правда твой отец?
- Увы, да, - раздраженно ответил муж, - сей субъект и впрямь посодействовал моему появлению на свет. Честно скажу, этот факт не слишком меня радует.
- Но почему ты Михайлович и по фамилии Куприн?
Олег плюхнулся на кровать, с наслаждением потянулся и сказал:
- Вилка, ведь я никогда не рассказывал тебе о моей семье. Я кивнула.
- Так вот, теперь наберись терпения и послушай чуток.
Мать Олега, Нина Андреевна, разошлась с Акимом Николаевичем, когда сыну едва стукнуло тринадцать. Вернее, сыновей в семье было двое: Олег и Филипп. Второй был на пять лет младше старшего брата и на момент разрыва между родителями едва успел отпраздновать восьмой год рождения. Когда отцу с матерью пришла в голову идея разъехаться, Олег вздохнул с облегчением. Жить с Акимом Николаевичем было невозможно.
Папенька работал в школе, преподавал русский язык и литературу. Профессия наложила неизгладимый отпечаток на его характер. Самая частая фраза, вылетавшая изо рта Акима, звучала так: “Слушать меня, только я знаю, как правильно поступать”.
Спорить с отцом в доме даже не пытались. По каждому вопросу он имел определенное мнение, железобетонное и непоколебимое. Спать следует ложиться в девять вечера, читать в кровати нельзя, лирика Пушкина - вершина русской поэзии, детей нужно воспитывать в строгости, иметь много денег стыдно… Причем постулаты произносились четким “учительским” тоном и сопровождались поднятием вверх указательного пальца.
- Ты хорошо меня понял? - вопрошал Аким. - Теперь повтори!
Отец никогда не прислушивался к чужому мнению, считая себя абсолютным авторитетом во всем. Лет в девять Олег понял, что папенька просто злобный неудачник, прикрывающий свою неспособность заработать деньги ложной принципиальностью. Больше ста сорока рублей Аким отродясь не получал. Многие педагоги пополняют семейную кассу, занимаясь репетиторством, но к Рыкову никто не хотел идти, слишком уж занудлив и противен был мужик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14