Андрей не сразу отозвался на стук, несколько секунд он смотрел на побледневших девушек, затем распахнул дверцу.
Крепыши ожидали чего угодно, только не нападения. Яцкевич с шагом в сторону обратной стороной ладони нанес сильный удар в шею противника и добавил левой ногой под колено. Парень рухнул возле машины. Второго Яцкевич уложил несколькими хорошо отработанными ударами рук. Потом посшибал с «Форда» зеркала и выбил заднее стекло.
Да, тот день Андрей помнил очень хорошо. Ему еще тогда показалось странным, как неестественно быстро Норик покинул компанию. Впрочем, стоп!
Если армянин пошел на дело именно в тот день, то его внезапный уход выглядит еще более странным.
По идее, он должен был заранее знать о часе, месте и тому подобных мелочах, а тут, выходит, кто-то скинул ему на пейджер сообщение: не забыл, мол, что предстоит работа? Андрей тяжело вздохнул. А почему бы, собственно, и нет? Ведь Рожнов сегодня наглядно продемонстрировал, что может внезапно поставить перед фактом.
* * *
– Сумбурно.
– Что? – не понял Оганесян, глянув на Андрея.
– Я говорю: сумбурно все вышло. Обычно так не делают. Вообще мне не понравилось, как будто я парню проветрил мозги за превышение скорости. Ехал человек, ехал, потом решил давануть на тормоз...
– А ты ничего ему не припел? – с подозрением в голосе спросил армянин.
– Мы оба молчали как рыбы. Но он вдруг занервничал, когда ты на обгон пошел. Видно было, что парень ждал неприятностей, шарахнулся от простого маневра. Потом вдруг как заорет: «Это ты?!»
– И что дальше? – Норик снова повернул голову.
– Я говорю: «Манты!» И прекратил разговор. Еще чуть-чуть, и он угробил бы нас обоих. Поэтому я и говорю – сумбур. Не люблю так работать. За каким, спрашивается, хреном писал я однажды о своих качествах? Чтобы в один прекрасный момент мне дали вонючий газовый пистолет, посадили в машину: мол, дернется водила, убей его.
– Тебе надо расслабиться. – Норик по себе знал, что за такими разговорами кроется крайнее возбуждение. Вскоре оно пройдет. Например, на самого Норика в таких случаях обрушивался небывалый аппетит, он глушил водку стаканами и не пьянел, зато притуплялись чувства и проходила дрожь, которая давала знать о себе спустя час или даже два после выполнения работы.
– Надо, – отозвался Андрей, прикуривая очередную сигарету. – Посидим вечерок в кафе, а, Норик?
– Не-е, – Оганесян покачал головой, – сегодня я занят.
– Ладно, попробую Белоногова сосватать. Кстати, ты не знаешь, его братан уехал в загранку?
– Нет еще, точно знаю. Завтра он играет последний матч. Белый приглашал, я говорю, завтра посмотрим, как сложится.
– А меня не пригласил.
– Не бери в голову, еще надоест со своими просьбами, про судью еще не раз вспомнит. Если что – пойдешь на игру?
– Я лучше в тир схожу. Не нравится мне баскетбол – бегают по площадке полтора десятка орясин за большим апельсином, руками машут... В спорте мне нравятся только одиночные поединки.
62
Олег Шустов встретился с полковником Рожновым в половине одиннадцатого вечера возле кинотеатра «Огонек». До ночного сеанса оставалось полтора часа, молодежь оккупировала две трети столиков в открытом кафе возле кинотеатра.
Рожнов глазами отыскал свободный столик и первым шагнул за низкое ограждение. Шустов проследовал за начальством.
В этом кафе не было официантов, все, что имелось в ассортименте, отпускалось непосредственно со стойки. Полковник взял инициативу на себя и вскоре вернулся на место с двумя пол-литровыми стаканами ледяной пепси-колы.
Самолично прибыть в Юрьев Рожнова заставили не только дела, связанные с Валентиной Ширяевой.
Для Олега его визит стал полной неожиданностью.
Он не спеша потягивал прохладительный напиток, ожидая объяснений.
– Как ты знаешь, через пять-семь дней предстоит работа в Москве, – коротко сообщил полковник.
Шустов кивнул. Пока Яцкевич с Оганесяном знакомились с гостиницей «Олимпия», командир лично занялся оружием. В этой операции было решено задействовать американские штурмовые винтовки «Кольт 5,56». Кроме них, в арсенале команды Шустова был облегченный вариант винтовки «М-16» для бесшумной стрельбы – четыре единицы, и еще несколько единиц иностранного производства, включая десантный вариант автомата Калашникова производства Югославии.
– Будете работать автоматами «уивер», – неожиданно сообщил Рожнов, – пистолеты – «зиг про».
– Почему ты решил поменять оружие?
– Если бы я один решал эти вопросы, – вздохнул Рожнов, посылая долгий взгляд на собеседника. – А оружие получишь непосредственно перед операцией, раньше нельзя.
Олег только сейчас заметил, что глаза полковника покраснели, веки заметно набухли. Он показался ему гораздо старше своих сорока шести. Шустов невольно проникся к нему сочувствием, сожалея о недавнем, не очень приятном разговоре с Рожновым. Он даже припомнил его интонацию, когда Михаил с горечью проронил: «Ты стал меня недолюбливать. Это оттого, что я теперь твой начальник?»
Раньше у них были иные отношения, скорее приятельские, когда Рожнов посещал центр специальной подготовки ФСБ. У них было что-то общее, у каждого – по разводу и никаких намеков на очередной брак.
Тогда после разговора с Рожновым Олега охватила тоска по дочке, и он, как в кино, долго стоял под дождем, глядя на освещенные окна своей бывшей квартиры... Не по-осеннему крупный и холодный дождь хлестал его по щекам, ноги коченели в пенной луже, а он все стоял и стоял, не решаясь подняться на этаж, пока в окнах не погас свет.
Он даже не подумал о том, что в доме теперь другой хозяин, которого дочка зовет папой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117