Посмотрим, кто из нас прав.
- Так мне, мамочка, можно идти? - с редкой непоследовательностью сказал Вася.
- Куда?
- А гулять.
- А уроки?
- Уроки - вечером.
- Ну как знаешь. Только имей в виду: потом тебе же будет хуже. Учти это.
- Учту, - сказал легкомысленный Вася и бодро побежал на улицу пускать кораблики.
Описание серебристых ручейков, воробьев, набухших почек и прочего, к сожалению, пропускается ввиду острого недостатка места в праздничном номере журнала.
Одним словом, Вася пускал кораблики, но мысли его были далеко. Сосредоточенно сморщив лоб, он хмурился и бормотал:
- Пятерка - пять рублей. Четверка с плюсом - четыре пятьдесят. Четверка - четыре рубля. Тройка с плюсом - три пятьдесят.
И пухлые губы его деловито шевелились.
И вот в один прекрасный день (описание одного прекрасного дня за недостатком места и за отсутствием у автора крупного изобразительного таланта пропускается) раскрасневшийся, ликующий Вася вбежал в комнату и торжественно бросил на стол перед мамой дневник, густо запачканный чернилами.
- Давай восемнадцать пятьдесят, - задыхаясь, сказал он.
- Восемнадцать пятьдесят? - сказала мама, удивленно подымая брови. Какая странная цифра! Ты, наверное, что-нибудь перепутал. Не так подсчитал. Наверное, пятнадцать или двадцать?
- Нет, восемнадцать пятьдесят. Я хорошо подсчитал. Давай деньги. Ты обещала.
- Позволь, - слегка побледнела мама. - Как же это получилось?
- А так и получилось. Очень просто. Всю неделю старался. По письму кол - один рубль. По арифметике домашней двойка - два рубля. По арифметике устной кол - один рубль. По пению пятерка - пять рублей. Поведение четверка - четыре рубля. Прилежание двойка - два рубля. Рисование тройка с плюсом - три пятьдесят. Всего восемнадцать рублей пятьдесят копеек. Можешь проверить, честно заработал.
Папа хотел что-то сказать, но, вспомнив, что отстранился, молча рухнул на диван лицом вниз и затрясся от хохота. А у мамы глаза сделались совершенно круглые, а лицо побледнело как бумага. Она дрожащими руками взяла мальчика за толстые, красные щеки, заглянула в его синие простодушные глаза неутомимого работяги и с ужасом прошептала:
- Васенька! Мальчинька мой! Дружок! Как же это тебя угораздило? Солнышко мое!..
- Я бы это солнышко с наслаждением отшлепал! - простонал папа в подушку.
- Это непедагогично... - неуверенно пролепетала мама.
Одним словом, хотя автору и очень хотелось написать в первомайский номер солнечный, лирический рассказ, где бы большой, красивый отец, посадив на спину своего малютку, шел на Красную площадь смотреть первомайский парад, но, к сожалению, не получилось.
1947
II
ЛЕТЯТ!
Бывший чиновник Иван Иванович посмотрел на небо и спешно покрылся обильным, но очень холодным потом.
- Летят, - прошептал он, - летят, негодяи! Как пить дать летят! Лопни мои глаза!
Впрочем, глаза не лопнули и пить никому не пришлось давать. Наоборот, самому захотелось пить. От бешенства!
Высоко в небе, огибая верхушку Сухаревой башни, жужжащими мухами ползли аэропланы - семь штук.
- У-у, подлые! Летят и в ус себе не дуют. Одно слово - чудеса техники. Дожили, значит, до того, что коммунисты над головой лазают.
- А может, не наши, а? - спросила сердобольная торговка, обвешивая зазевавшегося покупателя.
- Не наши... Не наши... - передразнил Иван Иванович. - Чего зря треплешься! Звезды на крыльях, чай, видишь?
- Ви-жу.
- Ну и ладно. Коммунистические, значит, и есть. Птички.
- Вот они тебе, эти птички, такое на лысине снесут яичко, что мать родную позабудешь, - весело подмигнул проходящий мимо красноармеец.
Иван Иванович даже посинел от злости. Однако смолчал. Он знал, что на скандал нарываться не стоит.
- Так-с, - говорил Иван Иванович жене своей за обедом. - Иду это я по Сухаревке, а они летят. Семь штук. Коммунистические все. Со звездами. Вот тебе и нэп! И где только закон такой есть, чтобы коммунистам позволялось, извините за выражение, по воздуху летать? А!
- А это, папаша, красные летчики. Академия Воздушного флота. Учебные полеты совершают, - сказал сын Коля.
- Молчи, дурак! Тебя не спросили. Академия Воздушного флота! И кто это тебя только словам таким выучил, негодяя? Чтоб у меня не сметь произносить за столом такое...
Наступила пауза.
- Н-да... История с географией, можно сказать. Ведь вот сплошное мужичье, рабочие, пролетариат, а летят, негодяи! Хоть на свете не живи: куда ни посмотришь - коммунист. Только и было удовольствия, что на солнышко посмотреть, - там-то уж наверное коммуниста не увидишь. А теперь - на, выкуси. Фу-ты, дьявол!
Ночью Ивана Ивановича мучил кошмар.
Снились ему аэропланы - семь штук. И каждый с Сухареву башню величиной. И на крыльях звезды. А в аэропланах - коммунисты. Подмигивают эти коммунисты на Ивана Ивановича и говорят хором:
- Эй, купец! А мы всё сверху видим! Берегись! Лови!
И бросили на Ивана Ивановича яичко вроде пасхального, величиной с дом. А на яичке надпись: "Красный Воздушный флот - могучее оружие в руках пролетариата против мировой контрреволюции".
В холодном поту Иван Иванович проснулся.
В небе жужжали аэропланы.
1923
КИНО-МИТЬКА
Митька - папиросник.
Однако это не мешает Митьке вести шумную великосветскую жизнь, полную захватывающих интриг, запутанных авантюр и жгучего шика.
Уж такой человек Митька!
Ничего не поделаешь!
Вечером Митьку можно видеть на третьих местах дешевого кинематографа.
Митька возбужден. Глаза у него горят. Он топает ногами и кричит:
- Пора! Даешь Мабузу! Даешь Чарли Чаплина!
Кино - это академия, где Митька учится красивой жизни.
Днем Митька торгует папиросами у почтамта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125