Все вежливые стали – просто вообще. Раньше не отвечали, и все, а сейчас лепят отмазки.
Выхожу покурить на лестницу. На ней расстелен ковер, он заплеван, засыпан пеплом и бычками. Стас, дизайнер из рекламного, стоит и курит «голуазину». Его стильный зеленоватый пиджак помят, и сам он выглядит плохо.
– Привет, – говорит Стас и сует мне руку. Она холодная и вялая, как дохлая рыбина.
– Ну, как выходные? – спрашиваю я.
– Супер. Гудел с пятницы вечера. Сначала пошли с Левой и Пашей в баню, там – по пять пива, конечно, потом заехали в ночник, взяли еще два ящика – и к Паше домой. Его жена в больнице – рожать собралась, так что хата свободна. Часов в двенадцать решили ехать на «Точку». Почему на «Точку» – не знаю: говенный клуб. Но поехали. Там концерт уже кончился, что было, даже не посмотрел – а какая нам разница? Зацепили коз, лет по шестнадцать, не больше. Ну, я потом с одной откололся и поехал к себе. Ну и мы с ней потом всю субботу и все воскресенье, короче. Сходим, купим у Сэма травы – и вперед. На работу сегодня не мог встать. Хотел закосить, потом думаю: ладно, схожу. И правильно сделал. Прихожу – говорят, шеф Кузю выгнал. Ко мне вроде как подбирается. Но я ждать не буду сам скоро уйду – ищу себе новое место.
Я тушу бычок о подоконник и бросаю в урну. Не попадаю, наклоняюсь, подбираю его с пола и кладу поверх бумажек, апельсиновых корок и яблочных огрызков.
Стас не смотрит на меня: он набирает телефон на мобильнике.
Выхожу из кабинки туалета. У зеркала трется какой-то староватый мужик – видно из госконторы, которая владеет зданием. Он приглаживает свои нереально черные волосы – видно, крашеные.
Я мою руки, не глядя на мужика. Горячей воды нет. И никаких салфеток или, хотя бы, сушилки. Приходится вытереть руки о рубашку. Ну, козлы – нормальный туалет сделать не могут. Офисное здание все-таки, крутые фирмы сидят, и всем все до лампочки. Интересно – и женский туалет тоже такой?
Возвращаюсь в офис. Вроде как пора обедать. Хорошо бы куда-нибудь свалить и задержаться подольше, чтоб шеф не видел: он сам любит уехать «обедать» часа на два-три. Но сегодня погода поганая и дел выше крыши.
Спускаюсь в буфет, покупаю две пачки чипсов – и назад, за работу. Жую чипсы, просматриваю имэйлы, нажимая на клавиши жирными пальцами.
Набираю номер АКТМ.
– Здравствуйте, Николая Сергеевича можно к телефону?
– Нет, он сейчас занят. Перезвоните, пожалуйста, через два часа.
Ну, урод. Набираю «Стандартинвест». Гудки. Наверно, обедают. Да нет, не должны: уже третий час.
Выхожу на перекур. У окна – две молодые девчонки из другой фирмы. Я видел их несколько раз, но не общался. Слушаю их разговор.
– …неплохая была дискотека, короче.
– Экстези ели?
– Нет, не было ни у кого. Все предлагали – и траву, и героин, и ЛСД, а экстези не было ни у кого. Потом познакомилась с одним, ну и поехала к нему.
– И как он?
– Обыкновенно. Нормально, можно сказать.
– Будешь еще с ним встречаться?
– Не знаю. Может быть.
Я тушу сигарету о подоконник и возвращаюсь в офис.
Шеф здесь, никуда не уехал. Собирает всех в свой кабинет на совещание. Только этого еще не хватало – как минимум полчаса промывки мозгов.
– …«Трэйдинтер» хочет нас раздавить. И вы это прекрасно знаете, а занимаетесь ерундой, как будто вам наплевать на свою фирму и на ее будущее. Вместо того, чтобы работать лучше и вытеснить их с рынка, занимаетесь говном. Нечего перекуры по три часа устраивать, имэйлы свои личные писать часами, по телефону болтать. Давайте, соберемся и…
Я смотрю в окно. Идет дождь. Старуха в плаще торгует лимонами, укрывшись зонтом. Разбрызгивая лужи, проезжают машины. Торопятся куда-то злые мокрые прохожие.
– …Ну, надеюсь, вы поняли, что я вам хотел сказать. Все, теперь – работать.
Скорей бы конец рабочего дня, скорей бы свалить из этого офиса. Все достало. Это называется жизнь? Сиди, гробь себя целыми днями, занимайся говном, чтобы заработать какие-то деньги.
Опять звоню в АКТМ. Секретарша вежливо говорит, что Духов на переговорах. Сижу, ничего не делаю, смотрю в окно.
Заходит Парамонов, еще один сэйлс. Его не было целый день. Я говорю:
– Привет. Где ты был?
– В разъездах. Встречи с клиентами, бля.
– Результат какой-нибудь есть?
– Да какой там результат? Голяк. А у тебя?
– То же самое. Задрало все.
– Ну, меня давно все задрало. Ну, а что, бичевать идти или на госконтору за копейки корячиться?
– Не знаю. Иногда – сегодня вот, например, – хочется все бросить. Чувствую, что я здесь гроблю себя.
– Мне тоже хотелось. Много раз. Ну и что? Еще раз говорю, куда ты денешься? Ты что, умеешь делать что-то еще? На завод, к станку пойдешь? А, может быть, говно убирать? Не пойдешь, же, правда?
– Не пойду.
– Ну, вот. А что до настроения, то оно не только у тебя, у всех сегодня такое: осень, дождь, лето кончилось, холодно в офисе, да еще и ситуация мрачная из-за того, что шеф козлится. Все причины для тоски, короче. А привалит заказ с хорошим процентом, так ты по-другому заговоришь.
– Может быть.
Без пяти шесть. Наконец-то можно уйти. Выключаю компьютер.
– Ты идешь? – спрашиваю я у Парамонова.
– Посижу еще. На имэйлы надо ответить. Ну, давай.
– Давай.
На улице дождь. Чувствую себя усталым, как будто целый день мотался по городу. Уныло бреду к метро, стою на эскалаторе. Толпа заносит меня в вагон.
Остановка. Подъезжает автобус. Народ рвется занять сиденья, застревая в дверях. Я захожу последним. Двери закрываются.
Праздник строя и песни
В конце февраля, перед 23-м, в школе проводили «праздник строя и песни». Каждый класс, с первого по седьмой, делал себе «военную» форму и строем проходил по спортзалу с речевкой и песней.
1 2 3 4 5 6 7 8