Он шутил, но был таким жестким, неумолимым. Вечно было это «однажды», – Д'Натель бормотал все медленнее, – однажды все прояснится. Однажды твой дар изменит все. Но как долго ждать, – слова превратились в долгие вздохи, – долго ждать в темноте. Почему так долго, Дассин? Отпусти меня. Ради небесной любви, пусти… а…
Д'Натель подскочил, разбуженный собственным криком. Краска смущения залила его лицо.
– Должно быть, я заснул. Огни ночи… – Он яростно потер голову. – Ты высох, дульсе? Нам пора в путь.
– Я готов выполнять приказы, мой господин. После того как мы услышали крик души принца, вести обыденные разговоры не хотелось. Я размышляла, были ли его слова истинными воспоминаниями или же навеянными сном воспоминаниями о том, что он слышал от Баглоса, Дассина и меня. Что может сниться, когда тебя лишили личности?

Следующий поворот реки, и все воспоминания Д'Нателя выскочили из головы, третья подсказка Автора лежала перед нами, на самом виду. Тропа, по которой мы двигались, уходила дальше во мглу, но шагах в пятидесяти за поворотом от нее отходила еще одна тропа, резко поднимающаяся по правой стене расселины. Где-то вдалеке за пределами нашей видимости слышалось приглушенное бормотание ветра или воды.
– «Поднимись по древнему лицу, которое рыдает», – изумленно произнес Баглос.
Я перевела дыхание. Высота не пугала меня так, как темнота, но раньше мне не приходилось делать ничего подобного. Будет ли там место спешиться, если вдруг придется?
– Я снова полагаюсь на тебя, – прошептала я Огненному Шипу, поглаживая его по шее.
Мы медленно двигались, не прекращая разговаривать с конями. Путь, разлом в выщербленной скале, был шире, чем казался снизу, в некоторых местах лошадь даже могла развернуться, но он был не настолько широк, чтобы задерживаться хотя бы на одно лишнее мгновение. Я не удивилась бы, если бы дорога обрушилась в никуда за первым же утесом. И мне показалось, что мои худшие ожидания оправдались, когда мы приблизились к выступу, над которым нависал огромный валун, за ним не было видно ничего, кроме пустоты.
Д'Натель проехал первым, пригнувшись в седле, чтобы не задеть головой о камень, и исчез за выступом. Я направилась следом. Припав к рыжеватой гриве Шипа и умоляя коня прижаться как можно ближе к скале, настолько, насколько позволит нависающий валун.
Когда я обогнула выступ, шум, становившийся громче с каждым шагом, превратился в рев, все самые страшные участки пути показались ерундой, когда я увидела источник этого рева. В конце расселины поднимался красно-серый утес, гранитное подножие обледенелых пиков, расходящихся во всех направлениях, насколько мог видеть глаз. Из разлома в скале с ревом обрушивался водопад, неся массы воды в долину, далеко вниз, в реку, которая отсюда казалась узкой лентой. Послеполуденное солнце играло на окутывающих водопад брызгах, соединяя края ущелья изумительной двойной радугой.
Д'Натель остановился в нескольких шагах впереди меня.
– Это должно быть здесь, разве не так?
– Думаю, да, – ответила я. Ни один дж'эттаннин не устоял бы перед такой красотой.
– Может быть, меня послали сюда ради этого. Я никогда не видел ничего подобного. – За восторгом, звучащим в его словах, таилась такая тоска и такое одиночество, что и камень бы смягчился.
– Проклятая тварь! Предательская кляча! Крики раздавались у нас за спиной. Баглос стоял под нависающим валуном, заглядывая за угол и размахивая руками. Полярной Звезды не было.
– Баглос, что случилось? – закричала я.
– Презренный сын зидов, должно быть, уже на пути в Йеннету. – Дульсе брел к нам по крутому подъему. – Объезжать валун было так страшно. Я спешился, чтобы пойти самому, а конь испугался. Вырвал поводья у меня из рук. О мой принц, что за дурак достался вам в Проводники.
Я не могла не согласиться. Перед нами долгий трудный путь, несложно понять, насколько шатки наши позиции. Даже если кто-то из нас возьмет Баглоса в седло вторым, непреложный факт – почти все наши припасы едут в Йеннету. Прямо в лапы зидам. Все…
– Баглос, а дневник тоже в твоих сумках?
Дульсе, казалось, вот-вот умрет.
– Самое неприятное, – произнес Д'Натель.
– Хуже, чем самое неприятное, – заявила я. – Я помню подсказки и схему, но что, если она понадобится нам? Что, если мы поняли что-то неверно и нам придется начинать сначала?
– Я знаю лишь один способ вернуть коня, – сказал принц.
Конечно же магия. Позвать Полярную звезду обратно.
– Ты не можешь так рисковать.
– Дневник не должен попасть в руки тех, кто преследует нас. Даже если по какой-то случайности то, что я сделаю, не выведет их на наш след, они могут расшифровать карту. И узнать то, чего знать не должны.
Баглос, молчаливый и потрясенный, прижимал руки к груди, переводя черные глаза с принца на меня и обратно.
Как он уже делал на развалинах старинного замка, Д'Натель закрыл глаза, слегка шевельнул пальцами и прошептал имя коня. Потом уселся на тропинку ждать, прихлебывая воду из фляги и свесив ноги в головокружительную бездну внизу. Я чувствовала себя увереннее, прижимаясь к утесу, и была слишком взволнованна, чтобы сидеть.
Прошло немного времени, и конь спокойно вышел из-за валуна, словно возвращаясь с пастбища в конюшню к вечернему овсу. Когда мы снова отправлялись в путь, плечи принца поникли.
– Как ты? – спросила я.
Он покачал головой, на миг привалился к коню, прежде чем устало сесть верхом.
– Нас снова преследуют.
Хотя принц ни в чем не упрекал его, Баглос молчал. Он ехал, напрягшись, глядя вперед, его привычная живость исчезла.

Послеполуденное солнце прогревало рыдающую стену утеса, мы уже почти позабыли, как дрожали утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165