Д'Натель был дерзким и своевольным, он постоянно убегал. У него не было желания развивать свои способности, обучаться искусству правления, изучать историю своего народа. Мастер Экзегет был очень строг с ним, другие Наставники однажды даже просили его быть снисходительнее к мальчику, но мастер ответил лишь, что при таком воспитании зидам будет непросто добраться до Наследника, и остальным пришлось согласиться. И мой господин делал успехи во всем… только медленно… за исключением боевых навыков.
Когда мальчику исполнилось двенадцать, как уже рассказал нам Баглос, отчаявшийся народ отправил его на магическую войну, к которой он был не готов.
Я прополоскала окровавленную тряпку в ведре, отжала и отдала Баглосу.
– Он не имел права тебя бить, Баглос. У многих людей бывает трудное детство, но они ведут себя достойно. – И как только этот мальчишка может быть в родстве с дж'эттаннами? – Да есть ли в нем то, что необходимо для спасения вашего народа?
Баглос долго думал, прежде чем ответить, его лицо закрывала мокрая тряпка.
– Да, есть, милая госпожа. Хочет он того или нет.

Казалось, все его синяки и ушибы волшебным образом перестали болеть, когда я спросила у дульсе, сможет ли он позаботиться об ужине для нас. Пока Баглос гремел моими котелками и бегал между огородом, лугом и вырытым под холмом погребом, мы с Якопо полили заброшенный огород.
– У Эмиля Гассо по-прежнему имеются лишние лошади? – спросила я, выливая воду на иссохшую землю.
Якопо немного расслабился, занимаясь делами, не имеющими отношения к магии.
– Да. Старый стервятник хочет как можно скорее получить за них монеты, пока король не забрал их на войну.
– Если мы хотим избавиться от этих двоих, нужно Достать им еще одну лошадь. Может быть, двух. Не знаю, насколько хороша лошадь Баглоса. – Мне пока не хотелось говорить Якопо, что я тоже собираюсь ехать. Мои планы были еще не настолько ясны, чтобы говорить о них вслух.
– У Гассо по меньшей мере три отличных жеребца, так что это несложно.
– Он сможет одолжить их? Всего, что у меня есть, не хватит даже на одного.
– Нет, конечно. Эмиль Гассо денежки любит, он не спустит с животных глаз, пока в его кошельке не зазвенят монеты.
Нас прервал Баглос, спросивший, где ему найти соль. Я пошла показать, а Якопо продолжил поливать огород. В домике для всех нас не было места, поэтому я попросила Якопо помочь мне вытащить стол наружу, затем отправила его будить спящего возле поленницы Паоло, а сама пошла за Д'Нателем.
Принца не оказалось возле дома и вообще нигде, откуда его можно было сразу увидеть, поэтому я пошла к рощице, где паслись стреноженные лошади. Он стоял на коленях над ручьем и яростно тер руки. Меня заинтересовало рвение, с которым он это делал, я отступила назад и принялась наблюдать. Обсушив ладони о штаны, он обхватил руками голову и лицо и наклонялся, пока локти не коснулись коленей. Он негромко застонал, и в стоне прозвучало столько берущей за душу тоски, такое глубокое отчаяние, что казалось, они поглотили последние лучи заходящего солнца. Все мое недовольство и презрение умерли. Никакие упреки не могли бы вызвать боль сильнее той, от которой он страдал. И я ушла. Даже если бы мне хотелось облегчить его мучения, у меня не было такого лекарства.
Не успела я вернуться к дому, а Д'Натель уже шагал через луг, бодрый и подтянутый, на его лице не отражалось даже тени той боли, которую я наблюдала у ручья. Я жестом пригласила его за стол, за которым, положив на него локти и зевая, уже сидел Паоло. Якопо, нахмурясь, постучал ножом по пустой кружке. Небо уже стало темно-синим, и я вынесла из дома свечи, они горели, словно две новые звезды. Мы представляли собой странное общество: бывший матрос, деревенский мальчишка, бывшая герцогиня, повышенный в должности повар и немой, полубезумный принц. Я пожертвовала флягой вина, которую хранила для экстренных случаев, и когда Баглос водрузил на стол вкусно пахнущее блюдо, я подняла стакан:
– Дж'эдей ан дж'самей. Да пребудут вечно жизнь и красота! – произнесла я сначала на древнем наречии дж'эттаннов, а затем по-лейрански.
Брови Д'Нателя чуть приподнялись, когда он поднял свой стакан и качнул головой, принимая тост. Его настроение снова переменилось.
Баглос разинул рот и едва не выронил свой стакан.
– Праздничный тост Авонара! Откуда тебе известны эти слова, женщина? К тому же на древнем языке дар'нети! Неужели Д'Натель… Когда он успел научить тебя?
– Это не он. Это уже моя история, Баглос, я расскажу тебе кое-что, но сейчас, мы приобщимся к твоей магии. Что за чудо ты сумел сотворить из моих жалких припасов?
Какими бы недостатками ни обладал маленький дульсе, на кулинарию они не распространялись. Тоненькие ломтики ветчины были свернуты и начинены орехами и луком. Кислые монашьи ягоды с ближайших холмов подслащены медом и уварены в соус. В довершение ко всему он принес яблоки, с маслом и медом запеченные на углях. Было трудно поверить, что это ранние яблочки, обычно такие безвкусные. Мы никак не могли насытиться. Если судить по тому, как мы держались за столом, можно было подумать, что все мы немы, как Д'Натель. Паоло пришел в невероятный восторг, когда ему отдали последние кусочки и позволили выскрести котелок.
Вскоре после ужина Якопо отправился в Данфарри. Он вежливо поклонился Баглосу, но принцу достался лишь неодобрительный взгляд, весь страх старого матроса перед магией испарился, вытесненный презрением из-за недостойного мужчины поведения Д'Нателя. Польщенный дульсе ответил на поклон. Д'Натель не обратил на старика внимания. Якопо пошел по залитому лунным светом лугу, остановился помахать нам и исчез под деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165