Но чтобы добраться хотя бы до этих двух, также требовалось принять сложное решение, на которое существо было запрограммировано, но которого еще никогда не принимало: решение, могущее повлечь конец жизни вместо ее сохранения.
Существо раздирала дилемма, порожденная примитивностью мозга и недостатком опыта. К спасению вели два пути, противоположные друг другу.
И вот оно нервно плавало туда и обратно – и настоятельная необходимость перерастала в бешенство.
31
Когда процессия промаршировала по мысу перед автостоянкой, участники оркестра развалили строй и потянулись за жестянками с содовой, которые им передавали друзья из числа зрителей. «Лоси» вытаскивали выпивку из предложенных сочувствующими бумажных пакетов; «Святые духи» принимали дары от благоговейного потомства. Даже молодежь из окружения епископа не устояла перед подношениями: один из них принял от сограждан зажженную сигарету – как принимает палочку бегун в эстафете – и глубоко затянулся, прежде чем спрятать ее под мантией.
Макс снимал все это, пока, поймав в видоискатель преступного курильщика и нажав кнопку спуска, не услышал из чрева фотокамеры жужжание обратной перемотки пленки. Он посмотрел, как числа на счетчике кадров быстро прощелкали назад до нуля, и выругался:
– Черт!
Элизабет толкнула его и вопросительно подняла брови:
– В чем дело?
– Пленка кончилась. – Макс продемонстрировал счетчик. – Не знаешь, где можно купить?
Элизабет кивнула. Она показала на Макса, потом на процессию и сказала:
– Иди за ними.
Затем ткнула рукой в себя и двумя пальцами изобразила бегущего человека. Она произнесла еще что-то, что показалось мальчику похожим на «кетчуп».
– Но как я тебя найду? – спросил Макс. – Как...
Элизабет прижала ладонь к груди, потом взяла Макса за руку и слегка сжала обеими своими, подмигнув при этом.
– Хорошо, – засмеялся Макс.
Она повернулась и исчезла в толпе.
Всего через пару минут отставший арьергард процессии – двое мальчишек с гигантским сенбернаром, разряженным, как клоун, миновали мыс и по Бич-стрит проследовали к коммерческой пристани.
Торговцы уже складывали свои лотки, гасили огонь и собирали мусор, спеша переместиться на стоянку в другом конце городка, где намеревались возобновить торговлю на гулянье после Благословения.
Макс купил засахаренное яблоко в последней открытой лавке и устремился за сенбернаром.
Проходя мимо забора, ограждавшего общественный пляж, он увидел малыша, прижавшегося лицом к проволочной сетке. Руки и рот ребенка были испачканы, словно тот ел грязь, а мокрый подгузник болтался на боку. Позади малыша на песке лежала девочка-подросток, накрыв лицо журналом.
Короткие пальчики ребенка вцепились в проволоку, большие глаза следили за Максом. Макс посмотрел на малыша, потом, повинуясь порыву, подошел к забору, перегнулся через него и протянул яблоко.
– Держи, старик, – улыбнулся он.
Ребенок просиял, вытянул руки, схватил сладкое яблоко за черенок, попытался целиком запихнуть его в рот... и повалился навзничь. Яблоко упало в песок. Малыш перекатился на живот, вцепился в яблоко и лизнул его, радостно гукая.
Макс повернулся и зашагал по улице.
* * *
Как только отъехал последний продуктовый фургон, на автостоянке появились два добровольца из Общества Святого духа и начали уборку. Гальку усеивали окурки, обглоданные свиные ребрышки, бумажные стаканчики, недоеденные сосиски в тесте и сандвичи, колбаса, подгоревшая при жарений и потому выброшенная. В изобилии валялись яичная скорлупа и куски овощей, раковины моллюсков и осьминожьи щупальца, крылышки цыплят, какие-то непонятные потроха. Словно газовое облако над стоянкой повис тошнотворный сладковатый запах оливкового масла, приправ для салата, кулинарного жира.
Добровольцы в перчатках при помощи совков-подборщиков набивали мусором пластиковые мешки.
– Люди хуже свиней, – проворчал один. – Долбаная стоянка похожа на бойню.
– И запашок, как в морге, – поддержал другой.
Вокруг площадки стояли пятидесятигаллоновые бочки для отбросов, и добровольные мусорщики оттаскивали очередной набитый мешок к ближайшей из них. Они заполнили одну, другую, третью.
– Черт... Ну а теперь что нам делать?
Один из парней махнул в сторону бочки, стоявшей на пляже:
– Может, туда?
Его напарник пожал плечами:
– Давай попробуем. Домой я это дерьмо уж точно брать не собираюсь.
Волоча мешок, они открыли ворота на пляж и пересекли полоску мягкого песка.
Бочка оказалась пустой. Выбросив мешок, они заметили сидящего рядом и радостно что-то жующего малыша: вонь от ребенка ощущалась несмотря даже на густой смрад помоев.
В десяти ярдах лежала на спине женщина, лицо ее было скрыто под журналом.
– Эй! – крикнул один из добровольцев. – Вы мать ребенка?
Женщина подняла журнал, и они увидели, что это скорее девочка.
– Как ты догадался? – язвительно спросила она.
– Ладно, ты что, не знаешь, как менять подгузники?
– А ты инспектируешь засранцев? – поинтересовалась девица.
Оскорбленный доброволец шагнул к ней.
– Послушай, ты... – начал было он. Напарник остановил его, схватив его за рукав:
– Брось, Ленни. Малыш наложил в штаны, и что с того? А свяжешься с этой девчонкой – не успеешь оглянуться, как будешь доказывать в суде, что это не было сексуальным домогательством.
– Да я скорее буду домогаться овцы, – ответил Ленни достаточно громко, чтобы его услышала нянька.
– Охотно верю, – бросила она, снова роняя журнал на лицо.
– Оставь, Ленни. Оставь!
Мусорщики-добровольцы наполнили и выбросили в бочку на пляже еще два мешка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79