На пороге стоял сержант Уэскотт, по его пухлым щекам стекал пот. Над его головой кружилась мошкара.
– У меня есть для вас самолет, – сказал Уэскотт.
– Восхитительно. Когда?
– В одиннадцать часов... завтра.
– А почему не сегодня?
– Не мог никого заставить.
Мейнард стал было спорить, но понял, что это бесполезно.
– Хорошо. Но сегодня мне нужно позвонить.
– Никаких звонков. Телефон все еще сломан.
– А как вы позвонили, чтобы вызвать самолет?
– Этим утром в аэропорту побывал один парень.
– Этим утром был самолет, и вы нас не позвали?
– Парень не хотел вас брать.
– Вы имеете в виду, что его не устроила ваша цена, так?
– Эй! Кто вы такие, по вашему мнению? Я стараюсь сделать вам одолжение...
– Меня бы устроила ваша цена.
– Теперь слишком поздно. Дайте мне сто долларов.
– Зачем? Самолет будет здесь только завтра.
– Ради уверенности. Или же этот парень не вернется.
– Сержант... идите, и ради уверенности грызите свою лапу.
Уэскотт, протянув руку, взял Мейнарда за локоть.
– Мне кажется, что до прибытия самолета мне следовало бы посадить вас в тюрьму.
Мейнард взглянул вниз, на руку Уэскотта, затем вверх, в его крошечные глазки.
– Если вы не уберете свою руку, – сказал он ровно, – я вам сломаю вашу чертову шею.
Уэскотт отпустил локоть Мейнарда. Мейнард, сделав шаг назад, захлопнул дверь.
– Тебе не следовало это делать, – заметил Юстин. – Теперь самолета никогда не будет.
– Самолет будет. Разве может эта свинья отказаться от сотни долларов? – Мейнард махнул рукой и переключился на другое. – Теперь... ты слышал его, приятель. Чем бы ты хотел сегодня заняться?
– Разве ты не понимаешь, папа? – Юстин чуть не плакал. – Мама же меня убьет!
– Юстин... – Мейнард его по-дружески пихнул. – Не тревожься насчет мамы. Не беспокойся ни о чем. Хочешь половить рыбу?
– У меня даже нет удочки.
– Найдем. У тебя есть нож, мы сделаем удочку. Может, наймем лодку. Тебе когда-нибудь попадалась барракуда? А как они сопротивляются!
После завтрака Мейнард повел Юстина к столику регистратора и поинтересовался насчет рыбной ловли. На потертом, покрытом пятнами плесени картонном плакате, стоявшем на столе, рекламировались поездки с целью рыбной ловли на борту “Мэри Бет”.
Мейнард, указав на плакат, спросил клерка:
– Сколько стоит полдня?
– Нисколько.
– А... может быть, я могу оплатить стоимость горючего.
Клерк усмехнулся.
– Это ничего не стоит, потому что оно никуда не плавает. Судно разбилось, все его удилища сломались, так что хозяин уехал домой.
– Почему же вы не убрали плакат?
– А кому он мешает?
– Понятно, – терпеливо сказал Мейнард. – Где я мог бы взять напрокат удочки?
– Нигде не можете.
– Хорошо. Я сделаю пару самодельных. Как насчет лодки? Можно “Уэйлер”. Даже “Сэйлфиш”.
– Нету. У доктора Виндзора есть несколько, но он их больше не дает напрокат.
– Мне он говорил, что дает. Вчера вечером.
Клерк пожал плечами.
– Может, тогда и дает. Я не могу уследить, как быстро меняются вещи вокруг.
– Где он живет?
– На том конце дороги.
– Какой дороги?
– Дороги. Здесь только одна дорога.
– Как мне узнать его дом?
– Вы его услышите.
– Услышу его?!
Клерк кивнул. Он потянулся рукой под прилавок.
– Если вы пойдете, спрыснитесь этим. – Он вручил Мейнарду баллончик “Дип-Вудсофф”, от насекомых.
– Спасибо. – Мейнард опрыскал себя и Юстина, и вернул баллончик.
– У вас есть пятьдесят центов? – спросил клерк. Мейнард улыбнулся.
– Пятьдесят центов за опрыскивание?
– Двадцать пять. Вы спрыснулись вдвоем.
Мейнард сунул руку в карман. Мелочи у него не было.
– Извините, у меня нет.
– Тем хуже для меня, значит. – Клерк покачал головой. – Мне бы пригодились эти пятьдесят центов.
Дорога представляла собой грязную полосу, прорубленную в зарослях колючего кустарника, кактусов, колючих грушевых деревьев и морского винограда. Москиты собирались в тучи, которые вылетали из невидимых болот и проносились через дорогу. Жирное, маслянистое средство от насекомых оказалось эффективным: москиты набрасывались на проходящих, зависая в нескольких дюймах от открытой кожи, расшифровывали химические сигналы, идущие от репеллента, и по какому-то безмолвному сигналу отлетали в кусты. В листве был целый мир звуков – жужжанье, щелчки и свист птиц.
Они прошли примерно полмили. Пот, стекавший по их лицам, начинал смывать репеллент, и отдельные москиты-разведчики становились смелее.
Мейнард уже склонялся к тому, чтобы повернуть назад, когда услышал звук, не имевший отношения к насекомым, – высокий, настойчивый, механический. Это был звук электромотора. Он слышался справа. Мейнард, встав на цыпочки, обозрел окрестности. Он ничего не увидел.
– Здесь есть тропинка, – сказал Юстин.
Туча москитов окружила их, заскакивая в уши, влезая в рукава, ползая по скальпу в поисках неопрысканных мест. Они чесались, хлопали себя и шли пробежками в надежде оказаться нежеланными для москитов существами.
В конце тропинки был виден только металлический куб генератора, из которого исходил громкий вой. В отдалении, за цепью дюн, к шаткой пристани было пришвартовано несколько лодок.
Дом Виндзора располагался ниже уровня земли, погрузившись в песок до плоской бетонной крыши. Лестница с ограждением вела вниз, к огромной входной двери из тика, с полированным бронзовым кольцом. Рядом с дверью, в стену было встроено переговорное устройство. Мейнард поднял кольцо и ударил им о тиковую дверь.
Послышался трескучий голос Виндзора:
– Проваливай, эфиоп! У меня совещание. Если ты что-то продаешь, то я ничего не покупаю. Если покупаешь, то я не продаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75