Сквозь щели в полу поднимались из таверны внизу тонкие струйки пара и дыма, похожие на призраков. Кроме них в коридоре никого не было.
Ни постояльцев, ни служащих, ни Казимира…
Торис снова занялся круглой медной рукояткой. Стиснув ее в руке, он попытался повернуть ручку, но его влажные от пота пальцы только безрезультатно скользили по металлу.
– Торис! – донесся из дальнего конца коридора хриплый шепот.
Молодой человек поднял голову и повернулся на звук.
По темной лестнице поднимался в коридор Казимир. Он был до неузнаваемости перемазан в крови и казался каким-то бестелесным, распространяя вокруг себя запах дыма и смерти.
Торис повернулся так быстро, что чуть было не опрокинул поднос.
Призрак исчез.
Пропитанный испарениями с нижнего этажа воздух был недвижим.
Задыхаясь от пережитого ужаса, Торис прислонился спиной к двери.
– Это просто нервы… – пробормотал он и понюхал стоящую на подносе тарелку с бараниной, из-под крышки которой поднимался дразнящий парок. Затем он подумал о зловещем тумане и о длинной ночи, которая едва началась.
Где– то там, в ночи, был Казимир.
Любимый друг.
Смертельный враг.
"Сегодня я убью моего старинного друга”, – подумал Торис, снова втягивая в ноздри резкий пряный аромат мяса. Если
Люкас выполнил свое обещание и принес кинжал, то он, Торис, должен будет использовать его по назначению в ближайшие часы. Больше всего, однако, он боялся не за душу Казимира, а за то, что клинок может не попасть в цель.
"Хоть бы Люкас не принес кинжал! – подумал Торис в слабой надежде. – Тогда мы с Юлианной могли бы уехать завтра вечером, и Казимир остался бы в живых”.
Он вытер свободную ладонь об одежду, повернул рукоятку двери и толкнул ее от себя.
Дверь бесшумно раскрылась. Торис вынул ключ и, опустив его в карман, ненадолго замешкался на пороге, прежде чем войти. В его комнате было совершенно темно, и только серый прямоугольник туманного окна слегка выделялся в этом чернильном мраке. Оставив дверь в коридор открытой, Торис на ощупь нашел кровать и, оставив на ней поднос, пошарил на столике в поисках огнива и трута. Там ничего не было, и Торис решил, что оставил их в комнате Юлианны. Потом он задумался. Если лампа будет гореть, когда придет Казимир, ему не удастся застать его врасплох и ударить кинжалом. Будет гораздо лучше, если в комнате будет темно.
Торис вернулся к двери и быстро закрыл ее. Лязгнул замок, и в комнате стало темно, как подмышкой у черного енота. Торис терпеливо ждал, пока глаза его привыкнут, и постепенно стал различать неясные серые очертания предметов.
Тогда жрец выдвинул на середину комнаты небольшой стол, переставил на него блюдо с едой и приставил стул. Выпрямившись, он некоторое время любовался тусклым серебряным блеском посуды, а затем повернулся к окну. “Интересно, каким путем придет Казимир”, – подумалось ему.
Осторожно ступая по скрипучим половицам, он приблизился к двери в спальню Юлианны. К этому времени его глаза настолько привыкли к темноте, что он сумел разглядеть на кровати спящую девушку. Торис длинно вздохнул. При виде ее хрупкого, слабого тела его решимость окрепла.
"Сегодня – последняя ночь этого кошмара!” – твердо пообещал он себе и бесшумно прикрыл дверь в спальню, стараясь, чтобы защелка не лязгнула.
– Ты испортил такое прекрасное зрелище! – раздался в темноте спокойный густой голос.
Торис вздрогнул и во второй раз за сегодняшний вечер стремительно обернулся. Этот голос не мог принадлежать призраку.
– Казимир! – воскликнул Торис, чувствуя, что голос его звучит виновато. – Как ты сюда попал?
Черная тень, более глубокая, чем все остальные, угрожающе закачалась у дальней стены.
– Почему ты закрыл дверь, Торис?
– Я… – Торис запнулся и схватился за косяк двери. – Мне показалось, что смотреть на нее, когда она спит будет не правильно.
– Наверняка ты уже наподглядывался! – снова раздался неприятный и злой голос. – К тому же, когда я в последний раз был здесь, дверь была открыта.
– Ты всегда видел меня насквозь, – льстиво вздохнул Торис, надеясь, впрочем, что сейчас дело обстоит не так. – Я смотрел, как она спит. Сейчас я закрыл дверь, потому что знал, что ты должен придти. Видишь ли, Казимир, я так ничего и не сказал ей о твоем проклятье, и мы не смогли бы говорить откровенно.
Торис понемногу приходил в себя. Казимир отозвался на его слова негромким сиплым смехом.
– Почему бы тебе не зажечь лампу?
– Она бы проснулась. Даже когда дверь закрыта, в спальню попадает достаточно много света, чтобы ее разбудить, – солгал он быстро.
– Понятно.
Торис услышал, как каблуки Казимира стукнули по полу и понял, что тот движется к столу, пребывая при этом в обличье человека. Тихонько звякнуло серебро – бывший Мейстерзингер приподнял крышку и шумно понюхал воздух.
– Прекрасный ужин, если мой нюх меня не обманывает.
– Я принес это для тебя, – залебезил Торис, двигаясь вокруг своего друга по широкой дуге в надежде рассмотреть его силуэт на фоне серого окна. – Ты же сказал, что придешь, а я был уверен, что ты будешь голоден.
– Ты знал, что я буду голоден, вот как? – едко спросил Казимир. – Ты надеялся, что кусок сочной баранины насытит меня настолько, что я не съем тебя?
Снова раздался его невеселый смех, потом Торис услышал, как скрипнул стул. Казимир сел, и опять зазвенело серебро.
Молодой жрец тоже неуверенно рассмеялся; как раз в это время он достиг того места, с которого он мог рассмотреть силуэт Казимира. Поначалу он ожидал, что знакомые очертания успокоят его, однако вместо этого он пережил неприятный шок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114