Дыхание давалось ему с трудом, легкие были словно наполненны песком, а все мускулы ныли и болели.
На фоне раскинувшегося над ним звездного неба Торис с трудом различил лицо Казимира. По лицу юноши пробегали отблески света, и Торис рассмотрел, как оно осунулось и обгорело. Казимир заботливо заглядывал в лицо своего товарища. На плечи его было наброшено некое подобие плаща, которого Торис никогда раньше у Казимира не видел.
Целый рой воспоминаний пробудился внезапно в мозгу Ториса, но он отогнал их и попытался сесть. Казимир помог ему, и только тогда мальчик расслышал плеск воды.
– Где… мы? – спросил он непослушными губами.
– У реки, мой добрый Торис, – ответил Казимир хриплым голосом. – Что касается конкретно тебя, то ты наполовину в реке. Впрочем, твои ожоги не так уж сильны. Как ты себя чувствуешь?
– Никак не чувствую, – отозвался Торис с печальной улыбкой. – Что случилось, Казимир?
Казимир ответил негромко, но в его голосе звучала дикая, необузданная ярость.
– Случился Зон Кляус. Моя месть здорово его разозлила.
Торис посмотрел в сторону и пробормотал:
– Я помню, начался пожар…
– “Красное Крылечко” сгорело. Мало кому удалось спастись.
Мальчик раскашлялся, потом сказал:
– Он – чудовище…
– Да, настоящее чудовище. Моя месть не удалась, – холодно отозвался Казимир.
Торис несколько раз с трудом вздохнул. Его охрипший голос прозвучал с неожиданной силой и решимостью:
– Нет, Казимир, твоя месть еще не закончена. Ты должен уничтожить его.
Казимир оперся о землю обожженной ладонью и зашипел от боли.
– Что?!
– У меня есть план, Казимир, – прошептал Торис.
Казимир мрачно покачал головой.
– Сейчас нам никакой план не поможет. Мы должны отдохнуть и залечить раны.
– Рядом с трущобным кварталом есть заброшенный храм. Можно пока остановиться там.

ГЛАВА 7

Двери заброшенного храма были намного выше Казимира, не говоря уже об остальных сиротах. Казимир с сомнением посмотрел на Ториса, которого он наполовину вел, наполовину тащил.
– Ты действительно считаешь, что мы должны войти сюда?
Торис, лицо которого было покрыто ожогами, кивнул.
Казимир глубоко вздохнул и попробовал справиться с замком. Замок щелкнул, ржавые петли со скрипом уступили, и из распахнутых дверей пахнуло сырым застоявшимся воздухом. Казимир шагнул внутрь и сделал знак остальным следовать за собой.
Сироты, спасшиеся из горящего приюта, были исцарапаны и обожжены. Никто из них так и не спал ни этой, ни предыдущей ночью, и это было видно по их усталым покрасневшим глазам. Оглядывая их, Казимир вздохнул. Это Торис настоял на том, чтобы Казимир собрал детей в трущобах, где они прятались. Торис сказал, что это входит в его план. Впрочем, Казимир уже начал сомневаться в том, что этот план имеет право на существование.
Толпа одетых в лохмотья детей и подростков с опаской вошла в похожий на пещеру темный вестибюль храма. Услышав, что шаркающие шаги детей затихли, Казимир закрыл взвизгнувшую входную дверь.
В вестибюле было темно как ночью, однако впереди виднелась какая-то тускло освещенная комната, откуда доносился высокий, переливчатый звук. Это определенно была музыка, и Казимир прислушался
– Флейта, – прошептал он.
Флейта плакала в полумраке словно голубка, оплакивающая гибель своего голубя, и Казимир пошел на звук. Он пересек темную прихожую и остановился в проходе, опершись рукой о каменную притолоку низкой двери. Мелодия звала, и он заглянул в полутемный неф храма.
Неф представлял из себя округлую залу, похожую на пещеру, окруженную рядами приземистых толстых колонн. Зала была увенчана сводом, который поддерживали затейливо украшенные стропила.
Самая верхняя часть свода терялась в полутьме. В центре зала стоял старинный орган, полуразвалившийся и заплетенный паутиной, он напоминал скелет древнего чудовища. Вокруг него располагались концентрическими рядами сгнившие скамейки.
А мелодия продолжала звучать.
– Эта музыка доносится из коридоров с другой стороны, – вслух подумал Казимир. – Орган давно молчит.
Он пошел вперед, поддерживая Ториса и подбадривая оробевших детей. Они обошли неф по проходу между колоннами, причем Казимир все время прислушивался, стараясь уловить направление, откуда звучала музыка. Его внимательные глаза различили на пыльном полу следы, которые образовали целую дорожку, и Казимир рассудил, что кто-то бывает здесь довольно часто. Дорожка эта вела его по периметру святилища и привела к арке, которая открывалась в следующий коридор.
Они прошли сквозь арку и оказались в небольшой часовне, которая, казалось, была не такой древней, как сам храм. Здесь уютно пахло старыми книгами и вощеным деревом, а не гнилью и сыростью. Внутренность часовни сразу напомнила Казимиру осеннюю поляну в лесу. Крышу здесь поддерживали тонкие колонны, высеченные из темного мрамора, которые на самом верху превращались в тонкие ветви. Высокие и узкие стекла из цветного стекла пропускали внутрь потоки солнечного света. Вдоль стен выстроились темные книжные шкафы, поддерживая собой полки с музыкальными инструментами. На полу аккуратными рядами выстроились скамьи.
Только потом Казимир заметил музыканта, который прекратил играть и неподвижно сидел под окнами. Глядя на вошедших с нескрываемым подозрением, он теребил руками проймы расшитого золотом жилета, одновременно пытаясь надеть на седеющую голову тонкую золотую сетку. Покончив с этим, он поставил свою флейту на пол и, опираясь на нее словно на трость, сказал:
– Сегодня нет службы.
– Мой добрый сэр, – заговорил Казимир, стараясь, чтобы голос его звучал как можно убедительнее и дипломатичней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114