. Лоб тоже распух и был настолько бескровным, что кожа выглядела как тонкая белая бумага. Единственным признаком жизни было дыхание – ровное и глубокое. Глядя на своего друга Торис подумал о причинах, заставивших Казимира броситься с утеса.
– Это произошло не потому, что ты начал поддразнивать своего дружка и брать на “слабо”, как ты выражаешься, – сказал Вальсарик. – Перед тем как прыгнуть, твой друг что-то кричал, не правда ли? Но всяком случае, я что-то слышал.
Глаза Ториса широко раскрылись, но полные губы оставались сомкнутыми.
– Его крик разбудил меня, – продолжал Вальсарик, глядя куда-то в пространство мимо Ториса. – Я встал и зажег лампу, но крик не повторился. Мне подумалось, что это порыв ночного ветра сыграл с моими старыми ушами подобную шутку. Но я все равно не мог уснуть. Потом я услышал, как ты зовешь на помощь и кликнул собак.
Вальсарик вытащил откуда-то длинную полосу материи и принялся бинтовать руку Казимира.
– Простите, что помешали вам спать, – пробормотал Торис.
Черные, как у ворона, глаза Вальсарика так и впились в него:
– Послушай, парень, я действительно хочу помочь вам – тебе и Казимиру. Этот мир переполнен опасностями и тьмой. Но до тех пор, пока ты не будешь говорить честно, я бессилен буду помочь. Итак, что же случилось с твоим другом сегодняшней ночью?
– Я же сказал… он упал с утеса, – чуть не плача прокричал Торис.
– Я бы сказал, что что-то столкнуло его вниз и с большой силой, – сказал Вальсарик. – Либо он сам прыгнул вниз.
Торис поднялся весь дрожа.
– Я не знаю, что заставило его!… – он протянул руки к неподвижному телу. – Спрашивайте его, но оставьте меня в покое!
Торис отошел в сторону, пытаясь собраться с мыслями, затем уселся на полу рядом с очагом и закрыл лицо руками, но даже в таком положении он продолжал чувствовать на себе острый как бритва взгляд управляющего.
– Посмотрим, что принесет нам утро.
Торис не откликнулся. Убрав руки, он пристально вглядывался в пышущие жаром угли. Казимир всегда поступал так, как ему хотелось, не обращая внимания на то, что думали по этому поводу остальные. Память вернула Ториса на пять лет назад в прошлое, к другому обрыву. Тогда ему удалось остановить Казимира.
– Почему ты хочешь охотиться один? Зачем? – спросил десятилетний Торис, прикрывая глаза от косых лучей заходящего солнца. Глаза его устало пробежали по кромке темнеющего леса.
– Мы прочесываем лес с самого утра и не видели ни одного кролика.
Казимир вздохнул и отошел от сосны, на ствол которой он опирался спиной.
– Ты только не обижайся, дружок, но для охоты за кроликами ты чересчур шумно себя ведешь.
Глаза Ториса вспыхнули от обиды и раздражения.
– Один ты все равно ничего не найдешь! – сварливо возразил он. – Здесь вообще нет кроликов.
– Не переживай, – Казимир похлопал его по спине. – Я вернусь еще до захода солнца, и вернусь с двумя кроликами.
– Но… – замялся Торис. – Как насчет волков?
– Если ты боишься волков, то пойди к обрыву над амфитеатром, – сказал Казимир, указывая рукой направление. – На закате всегда устраивают интересные представления. Там будут стражники с фонарями и в раззолоченных мундирах, певцы… Ни один волк не осмелится приблизиться к тебе там.
Торис обернулся и с сомнением поглядел в указанном направлении. За спиной его послышались шаги – Казимир уходил. Что-то бормоча себе под нос, Торис пошел было за ним, но старший товарищ повернулся к нему и махнул рукой.
– Ступай, сядь там. Я скоро вернусь.
Торис подчинился и побрел в сторону амфитеатра, который находился сразу за редкими деревьями опушки. Там стоял гранитный утес, возвышавшийся над северо-восточной оконечностью города Гармонии, и амфитеатр был высечен прямо в скале – каменные сиденья похожего на раковину театра начинались в пятидесяти футах от обрыва.
Торис осторожно приблизился к краю пропасти. Внизу уже горели фонари, и их мягкий свет был виден издалека. Слуха его достиг негромкий говор собравшихся в театре людей.
Скользя по поросшему лишайниками камню, Торис подошел к обрыву и заглянул вниз. Там виднелись полукруглые ряды скамей, заполненные зрителями. От открывшегося ему вида у Ториса закружилась голова, и он упал на четвереньки, чтобы чувствовать себя увереннее. Подползши к краю, он и вовсе лег на живот, не отрывая взгляда от происходящего внизу действа.
Стена уходила вниз совершенно отвесно, и Торис снова почувствовал подступившую к горлу тошноту. Внизу, на высоте пятидесяти с лишним футов, стоял на маленькой сцене крошечный человечек, казавшийся сверху и вовсе миниатюрным, и взмахивал руками, призывая собравшихся к тишине. Вглядевшись, Торис узнал его и даже застонал от огорчения. Это был Зон Кляус, Верховный Мейстерзингер Гармонии, убийца матери Казимира.
– Казимир никогда не станет таким, – пробормотал Торис сокрушенно качая головой.
– Каким это не станет Казимир? – раздался сзади знакомый голос.
Торис вздрогнул и, отползши от края утеса, обернулся. Голова у него кружилась, и он жадно хватал ртом воздух, словно вытащенный из воды сом. Наконец на губах его появилась слабая улыбка.
– Нет, это я так… – пробормотал он, только теперь заметив двух мертвых кроликов в руках Казимира.
– Что ты имеешь в виду? – спросил его товарищ, небрежно бросая добычу на землю.
– Ты поймал кроликов! – воскликнул Торис, стараясь сменить тему. – Ты охотился всего несколько минут и поймал сразу двух?
Не обращая на него внимания, Казимир подошел к обрыву и заглянул в амфитеатр. Торис испуганно схватил его за рубашку и потянул назад с такой силой, что ветхая ткань затрещала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114