Мы бежали по тайге вдоль каньона к Ухте, перепрыгивая через упавшие деревья, перелезая через выступающие ребра скал.
Наконец мы спустились к Ухте и освежили в прохладной воде искусанные лица. Надвигалась ночь, хотя и белая еще, но Женя уехала без спроса, и ее надо было срочно доставить домой. Вскоре мы тряслись в кузове полуторки.
Ужас почти парализовал меня. Бумажник с документами, хлебными и продуктовыми карточками исчез. Это я обнаружил перед въездом в город, когда хотел достать деньги для шофера. Дороже всего была справка об освобождении. На ней было напечатано: «При утере не возобновляется», а устное разъяснение к этому означало, что при утере справки освобожденный возвращается в лагерь. А еще была «бронь». За потерю брони военком отправлял в штрафной батальон. А без карточек как жить полмесяца? На деньги ничего без карточек не купишь. Хлеб стоил 50-60 рублей килограмм. Масло – 700-800 рублей и т.д. Потеря бумажника была равноценна потере жизни.
Я расплатился папиросами и с непроницаемым лицом пошел провожать милую проводницу к ее тете.

Часть 3
КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ
На этом воспоминания Юрия Ивановича оборвались… 11 августа 1988 года (как тут не вспомнить гороскоп!) профессор, доктор географических наук Юрий Иванович Чирков скончался от острой сердечной недостаточности. Незавершенной оказалась вторая часть воспоминаний – «Ухта», не начата задуманная третья часть – «Красноярский край». Но остались планы, наброски, запомнились яркие, впечатляющие рассказы Юрия Ивановича.
Жена профессора Чиркова – Валентина Максимовна, используя наброски, сделанные Юрием Ивановичем, его рассказы и собственные воспоминания, по просьбе издательства завершила повествование.
Несмотря, как казалось Юрию Ивановичу, на его непроницаемое лицо, Женя почувствовала неладное и спросила:
– Что случилось?
Пришлось сказать правду. Девушка заволновалась и предложила сейчас же вернуться на поиски бумажника. Юрий Иванович доказывал бессмысленность поисков в лесу ночью, хотя и стояли белые ночи. Женя настаивала и уверяла, что пойдет одна. Этого нельзя было допустить, и он уступил.
Они примерно знали, от какого места на дороге начали свой путь по лесу. Какое-то чутье (меня всегда удивляло, что Юрий Иванович в любое время дня и года при пасмурной погоде никогда в лесу не терял направления, всегда выходил к населенному пункту или к шоссе) вело их, они внимательно осматривали все вокруг. Так дошли они до поваленного дерева, где у них был привал, и оба сразу увидели, что рядом со стволом лежит бумажник.
Вернулись в город ранним утром. Оба были счастливы, но без сил.
Начался 1945 год. Несмотря на большую занятость основной работой на опытной сельскохозяйственной станции, Юрий Иванович занимался преподаванием физической географии и метеорологии на курсах по подготовке массовых профессий при секторе подготовки кадров Ухтинского комбината НКВД СССР.
Все больше одолевали мысли об отъезде из этих безрадостных мест. Начальник управления генерал Бурдаков С.Н. часто давал большие и серьезные задания гидрометслужбе и вызывал для доклада Чиркова.
В один из таких вызовов Юрий Иванович попросил отпустить его из Ухты. Бурдаков удивился: почему он хочет уехать? В ответ услышал: надо учиться, получить документ о среднем образовании, потом окончить университет. Генерал, посмеиваясь, сказал, что это необязательно: он вот не имеет большого образования и доволен.
Юрий Иванович нашелся:
– Ведь вы генерал, и поэтому вам не надо думать о будущем, а мне надо.
И в запальчивости добавил:
– Если вы пообещаете отпустить меня, то я в оставшееся до конца учебного года время сдам экзамены на аттестат зрелости.
Бурдаков захохотал и обратился к своему заместителю, присутствовавшему при разговоре:
– Вот ты смог бы сдать экзамены за десять классов?
– Нет, все не смог бы, – ответил тот. – По физике и математике сдал бы, а по другим предметам нет.
– Вот видишь? – вскричал Бурдаков, распаляясь. – А ведь он инженер с высшим образованием!
– А я смогу, – горячился Юрий Иванович, – и даже с золотой медалью! Давайте пари: если я сдаю экзамены с золотой медалью, вы меня отпускаете. – И протянул руку.
– Давай! – воскликнул грозный генерал, в споре становясь мальчишкой, и тоже протянул руку.
– Разбивай, – приказал он своему заместителю.
Тот робко разбил руки спорщиков.
На другой же день Юрий Иванович пошел в вечернюю школу и подал заявление. Началась усиленная подготовка к сдаче экзаменов. Вечерами Юрий Иванович занимался в школе, а для самоподготовки оставалась ночь. Нужно сказать, что к этому времени знания его по программе средней школы (с учетом самообразования на Соловках и ухтинских метеорологических курсах) находились на уровне примерно девятого класса. Некоторые предметы – языки, литературу, географию он знал превосходно, но сдавать надо было за весь курс десятилетки. А до экзаменов оставалось несколько месяцев.
9 мая 1945 года народ узнал об окончании войны. Все были очень рады, взволнованы, а заключенные, которых, несмотря на истечение срока наказания, по директиве НКВД СССР и Прокуратуры СССР от 29 апреля 1942 года за № 185 прикрепили к производству Ухтижмлага НКВД до конца военных действий, волновались особенно: освободят или не освободят из заключения? Кое-кто был освобожден; «пересидчики» ждали освобождения дольше. Освобождение у некоторых задержалось до 1946 года. «Нет указаний по вашему освобождению», – был единственный ответ.
Здоровье отца Юрия Ивановича ухудшалось, он часто лежал в стационаре, получил инвалидность второй группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112