Ясный рассвет сменился пасмурным днем; время от времени тучи разрожд
ались мелким дождичком, оставлявшим в сухой пыли круглые темные оспины.

Стоять с растопыренными ногами и руками было неудобно с самого начала, о
днако с течением времени это особенно болезненно отдавалось в спине и пл
ечах. Руки онемели бы совсем, если бы он не сгибал и не разгибал их, насколь
ко это позволяли ремни, и не шевелил пальцами... хотя ближе к полудню ему пр
ишлось вытягивать шею, чтобы удостовериться в том, что они и, правда, слуша
ются его. Более всего его донимал зуд, с которым он ничего не мог поделать,
а еще свербящий нос, он то и дело собирался вроде бы чихнуть, но так и не смо
г. Ну и конечно, жажда с похмелья. Кровь и пот медленно стекали с него на зем
лю или впитывались в дерево, и он никак не мог отделаться от мысли, что с ка
ждой капли крови, которую он теряет, хемогоблин где-то там, в глуши, набира
ется сил и становится материальнее и что с каждым часом его, Риваса, спосо
бность разумно мыслить все уменьшается, тогда, как эта тварь делается вс
е разумнее.
В полдень дождь пошел, наконец, как следует, и вскоре заряды его уже разлет
ались брызгами на грязной земле и барабанили по брезенту шатра, по склон
у холма и циновке у Риваса над головой. Мокрые волосы лезли в глаза, одежда
прилипла к телу, а дыхание казалось обжигающе горячим, так он замерз. Толп
а Соек неохотно рассеялась, и вскоре все до одного попрятались в шатер.
К этому времени Ривас почти успокоился. Он знал, что не так силен Ц и духо
вно, и физически, Ц как в двадцать один год, так что, если снова станет Сойк
ой, он вряд ли сумеет вновь бежать от этой жуткой веры. Но знал он и то, как н
едолог век продвинутого Ц а у него имелись все основания подозревать, ч
то он продвинется, и еще как далеко Ц в рекордно короткий срок. Сестра Сью
верно угадала этим утром, когда говорила, что он с радостью убьет себя, то
лько бы не сдохнуть здесь безмозглым человеческим обломком... хотя тепер
ь он не видел особой разницы. И потом, ему казалось, что глупо умирать, не ис
пользовав до конца все, что тебе отпущено... это все равно, что выкидывать н
едопитый стакан. Где-то он слышал насчет испытания на разрушение: чтобы у
знать, какую пытку может человек вынести, не сломавшись, надо сломаться...

... Черт, сколько классных рифм можно придумать к слову «сломаться»...
По крайней мере, думал он в полубреду, я не сдохну дряхлым стариком.
Ц Я никогда не хотел сдохнуть дряхлым стариком, Ц хрипло вык
рикнул он в дождь.
И тут он испугался еще больше, хотя сам попытался убедить себя в том, что э
то бред, ибо ему показалось, он услышал далекий голос хемогоблина: «Что ж,
тогда это сделаю за тебя я».
Он вздрогнул и тряхнул головой, пытаясь избавиться от этой гадкой жалост
и к себе. Опять ты думаешь об одном Ривасе, сказал он себе. Да ты просто балд
еешь от истории Грегорио Риваса, скажешь, нет? Особенно от финала...
А что с Уранией Бёрроуз? Ну конечно, она не последняя актриса в твоей драме
, но что с ее собственной историей? Или, кроме твоей, не существует больше н
ичего, и люди существуют, только пока ты на них смотришь, а в остальное вре
мя исчезают или убираются в сундук, как театральные костюмы в промежутки
между спектаклями? Что ж, ты нашел себе интересную роль, Ривас: может, если
тебе каким-то образом удастся выбраться из этой переделки, ты заделаешь
ся главным творческим наследником Ноа Олмондина по части вырезания бум
ажных кукол.
Сквозь шум дождя он не слышал приближающихся шагов, но ощутил их через гл
убоко врытые в землю деревяшки, к которым был привязан. Он зажмурился: вдр
уг они поверят, что он без сознания... Конечно, сойер может дотронуться до н
его и так, но попытаться все же стоило.
Ц Брат Томас! Ц послышался громкий шепот. Ривас открыл глаза. Перед ним
стояла фигура в капюшоне, с ножом в руках.
Ц Сестра Уиндчайм? Ц поперхнулся он.
Ц Да. Не хочу, чтобы волосы промокли, а то они поймут, что это сде
лала я. Ц Она ловко сунула нож между его правой рукой и деревяшкой и, пока
он стряхивал липкие от воды и крови обрезки ремня, проделала то же самое с
его левой рукой. Правда, ей сразу же пришлось поддержать его свободной ру
кой, потому что он начал бессильно заваливаться вперед. Наклонившись, он
а освободила его ноги, и Ривас механически отметил про себя, какая она сил
ьная.
Ц А теперь беги, Ц сказала она. Ц Никого нельзя принуждать с
илой принимать причастие.
Ц Спасибо, Ц прохрипел Ривас. Ц Я...
Ц Да беги же, черт подрал!
Ц Ладно, ладно.
Шатаясь, Ривас сначала поплелся, а потом побежал в сторону прибрежных хо
лмов. Ноги скользили по жидкой грязи, и, добежав до начала подъема, он съеж
ился за кустом и полежал там немного, восстанавливая дыхание и способнос
ть видеть мир не в радужном мареве.
Отдохнув несколько минут, он перебрался за следующий куст, потом за валу
н, потом перебежал к небольшой промоине... Через полчаса ему показалось, чт
о ветер донес до него крики, но это могло и послышаться, и к этому времени о
н уже обошел шатер кругом и находился довольно далеко от моря.
На всякий случай он остановился и оглянулся назад. Шатер Переформирован
ия казался отсюда серым грибом, почти неотличимым за пеленой дождя от ок
ружавших его холмов.
Он ухмыльнулся. Избавитель, занимающийся собственным избавлением. Что ж
, прощай, сестра Сью.
Через пару часов он наткнулся на дом Ц когда-то в нем, судя по всему, разме
щался офис Ц и решил, что дым на фоне серого неба не будет представлять ос
обого риска, поэтому развел костер из обломков деревянных стеллажей и др
евних счетов, согрелся и высушил одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90