Однако ведь и я знаю, кто он и где он. Боюсь, зайдя так далеко, я просто не мог
у идти на попятную. Мне кажется, теперь это даже не ради Ури. Ради меня само
го. Слишком много с таким трудом завоеванных вещей потеряют смысл, если я
не дочитаю последней страницы. Слишком много людей, включая значительну
ю часть Грегорио Риваса, получится, погибли зря.
Он понимал, что, не будь он настолько опустошен событиями последней неде
ли, ему бы и в голову не пришло поступать так, как сейчас, но понимание это н
е замедлило его шага. Возможно, подумал он, камень катится вниз по склону т
олько потому, что сам выбирает это...
Он переложил нож в самодельный карман в воротнике рубахи. Возможно, при п
оверхностном обыске его и не найдут, и если уж дойдет до этого, один удар п
о груди перережет ему сонную артерию.
На небосклоне еще виднелись оранжевые полосы заката, но в окружающих его
темных строениях уже начали загораться желтые точки, и он улыбнулся все
му этому пестрому, вульгарному, крикливому городу. Не уверен, что я слишко
м любил это место, когда жил здесь, подумал он. Мои взгляды всегда отличали
сь некоторой узостью.
Где-то в темноте на балконе второго этажа скрипнул стул, и в вечерней тиши
не послышался звон бутылочного горлышка о край стакана, потом негромкое
бульканье.
Ц Привет, чувак, Ц услышал он оклик сверху.
Ц Добрый вечер, Ц вежливо отозвался Ривас, помахав в ответ.
На Инглвуд-стрит он свернул на север и, поскольку плохо представлял себе,
чем могут кормить на ужине у Сойера, на всякий случай заглянул в фургон то
рговца куши. Две порции горячей говядины-терияки с зеленым луком и стака
ном пива обошлись ему всего в три мерзавчика, но вкусно было Ц пальчики о
ближешь, так что дальше путь на север Ривас продолжал с приятной тяжесть
ю в желудке.
Он миновал пару освещенных факелами мостов и порадовался тому, что вовре
мя вспомнил про пищу, ибо в ресторанах и кафе этой части города есть бы ост
ерегся. То, что варилось, изрядно сдобренное перцем, в здешних котлах, част
о не имело никакого отношения ни к мясу, ни к дичи, ни к рыбе, а если и имело, п
охоже, повара использовали какой-то неизвестный вид животных. Ривас все
гда следовал совету не обедать в тех заведениях, у двери, на кухню которых
не ошиваются бродячие собаки; правда, он так и не понял, означало ли это пр
едупреждение то, что запахи тамошней стряпни отпугивают даже собак или ч
то все собаки давно уже переловлены и скормлены клиентам. Так или иначе, с
обак у этих заведений он не видел.
Женщины и мужчины, одетые как женщины, зазывающе улыбались ему из открыт
ых дверей, подростки с ножами предлагали побрить за пару мерзавчиков, а н
есколько дряхлых, пристрастившихся к Крови уродов, совершенно очевидно,
не снимавших одежды несколько последних месяцев, шамкая, просили у него
немного мелочи. Ривасу удалось, по возможности не нагрубив никому, отдел
аться от них всех.
Здания в этих кварталах были высокие и стояли близко друг к другу, раздел
енные только узкими переулками, и Ривас знал, что солнечный свет сюда поч
ти не проникает. Мостовая под ногами сделалась неровной Ц то ли брусчат
ка, то ли раскрошившийся асфальт, Ц а вечная грязь между камнями слегка с
ветилась, так что казалось, будто он шагает по призрачной паутине. Время о
т времени стены сотрясались словно от подземного барабанного боя, а один
раз ему показалось, будто он слышит нестройный хор голосов, и ни на минуту
не смолкало жужжание огромных мух, гнездившихся под крышами.
Теперь Ривас достал нож и то и дело постукивал лезвием по стенам, вдоль ко
торых шел, чтобы обитатели этих домов слышали, что он вооружен. Однако, све
рнув на запад у Арбо-Вита и оказавшись в лабиринте переулков, лестниц и мо
стков, он перестал делать это, поскольку само собой разумелось, что всяки
й, попавший сюда, либо вооружен, либо болен настолько, что представляет со
бой еще большую опасность.
Мостовая сделалась еще грязнее, а когда одна из ног завязла в грязи по лод
ыжку, он понял, что мостовая кончилась совсем, хотя дома продолжали тесни
ться с обеих сторон улицы. На редких перекрестках он останавливался и за
глядывал в обе стороны, но те редкие огни, что ему удавалось разглядеть, на
ходились совсем далеко. Он и не заметил, как миновал точку, за которой част
ью городского пейзажа были людские разговоры. Теперь все, что он слышал и
зредка, Ц это вскрики, визг, ругательства и безумный смех, и еще он так и не
понял, идет ли за ним по пятам кто-то, то и дело останавливающийся проблев
аться, или просто в этот вечер множество венецианцев страдали расстройс
твом пищеварения.
Наконец он добрался до места, где грязь сделалась неприятно теплой, а сте
ны покрывала мягкая, липнувшая к пальцам дрянь и из трещин в кирпичной кл
адке с противным бульканьем сочилась какая-то жидкость. По стенам и под н
огами копошились сотни маленьких тварей в раковинах, которые больно жал
или при прикосновении. Весь туннель Ц ибо переулки здесь перекрывались
эластичной, пористой пленкой Ц освещался призрачным светом, а влажный в
етер менял направление с регулярными интервалами, на несколько секунд з
адувая Ривасу в лицо, а потом вороша волосы на затылке.
В воздухе стоял сложный букет запахов Ц раскаленного металла, плесени,
гнилых зубов, Ц а потом туннель сузился до маленького, неровного отверс
тия, к которому ему пришлось карабкаться по склону вверх, а когда он продр
ался сквозь него и скатился вниз, он встал на ноги уже на холодной, твердой
, нормальной мостовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90