.. Сможете починить?» — «Сможем», — говорю. И стал вчера чинить… А они совсем того… прямо напополам!
— В общем, «Что сломалось — доломаем!..». Так, да, получается? — усмехнулась Тихая Таня.
— Что же теперь делать?! — жалобным голосом воскликнул Ленька. — Так ей отдавать нельзя: на весь дом разнесет, что мы не чиним, а ломаем. А если бы у тебя были такие же щипцы, я бы ей отдал взамен тех. Понимаешь? Я уж всех девчонок в доме обегал. К тебе последней пришел!
Таня подумала немного, пожала плечами:
— У нас в квартире никто не завивается. А в других… Постой, постой! Так ведь напротив нас парикмахерша живет! Тетя Дуся! У нее, наверное, есть…
Захватив портфель, Таня вышла на площадку парадной лестницы и позвонила в соседнюю квартиру.
— Сколько раз говорила: картошка нам не нужна! И не звоните по утрам!..послышался из-за двери сердитый голос.
— Тетя Дуся! Это не картошка, это я, Таня!..
— Танюша?
Дверь открылась. Вид у парикмахерши был заспанный. Она была в халате, а волосы ее были, казалось, усыпаны крупным снегом: она накручивала их на белые бумажки. Наблюдательный Ленька скис:
— Вот ви-идишь… Значит, щипцов у нее нет!
— Каких щипцов? — услышав Ленькин вздох, живо спросила парикмахерша.
— Щипцов для завивки, — пояснила Таня. — Нам очень нужно. Только насовсем.
— Никак, ты, Танюша, завиваться собралась? Щипцами вредно: волос пережигается. Это уж ты поверь нам, цирюльникам!
Слово «цирюльник» казалось тете Дусе оригинальнее и красивее, чем обычное — «парикмахер».
— И вообще рано тебе, Танюша, завиваться. Ты косички свои береги. Косы — это молодость!
Тетя Дуся не просто стригла и завивала — она любила пофилософствовать на темы, связанные со своей профессией, которую она очень уважала.
— Слушай меня, Танечка, я ведь добра тебе желаю! Завивка после тридцати лет хороша, и то если ее делать при помощи новейшей техники, какая вот, к примеру, в нашем салоне имеется. А щипцы — это каменный век. Они у меня в старом ящике, на кухне, валяются. Я ими разные дырки провертываю…
— У вас? Валяются?! Покажите нам! — радостно воскликнул Ленька…
Минут через десять он уже влетел в свою девятую квартиру и сразу, даже забыв постучать, ворвался в комнату Калерии Гавриловны:
— Все! Починили! Получите, пожалуйста!..
— Не мешало бы все-таки постучать в дверь. Да-а, мои беседы о хороших манерах пока еще не дали вполне положительных результатов.
«Жери-внучка» внимательно оглядела щипцы, пощелкала ими, слегка погладила:
— Они стали какие-то совсем новые… И блеск появился!
— Так это у нас такое… такое… качество ремонта, вот! — нашелся Ленька.Наждаком почистили — появился блеск! Ничего удивительного!
— И сколько я за это должна?
— Ничего!
— Как? Бесплатно?
Щипцы сразу понравились Калерии Гавриловне еще больше.
— Какая прелесть! Совсем новые!.. Словно родились заново! Чудо, просто чудо!
И она побежала к телефону, чтобы поделиться своей радостью с какой-то приятельницей.
— Чего уж тут! Какие были, такие и есть. Ничего особенного, — скромно сказал Ленька. — Я пошел. А то в школу опоздаю.
Он и в самом деде опаздывал.
Через минуту, сбегая по лестнице, Ленька думал: «Ну, теперь уж на весь дом раструбит: из починки возвращают новые вещи! Будто из магазина!..»

***
Днем во дворе появился высокий молодой человек в очках. Увидев бывший дровяной сарай, над которым красовалась «художественно оформленная» Олегом вывеска: «Что сломалось— все починим!», молодой человек так обрадовался, словно увидел издали старого знакомого, которого как раз и искал.
— Ага! Вот она, эта самая мастерская! — воскликнул он и что-то записал в блокнот.
Потом он обошел сарай со всех сторон, молча посетовал на то, что доски в одном месте были раздвинуты и в стене образовалась солидная щель (отсюда и через дыру в крыше изучали содержимое сарая специальные корреспонденты в те дни, когда сарай был оккупирован Калерией Гавриловной Клепальской).
Затем молодой человек вошел в мастерскую и увидел там самого Олега, который возился с большим болтом и гайкой: видно, на болте сбилась резьба и гайка никак не хотела доходить до металлической шляпки.
Молодой человек с интересом осмотрел мастерскую и вдруг спросил у Олега:
— Это ваш станок для переплетения книг? Сами сделали, да?
— Сами. А что?
— Да так… ничего. Видно, все-таки ваш «великий книгообмен» поистрепал обложки и корешки, да?
Олег подозрительно взглянул на незнакомца: откуда он знает про «великий книгообмен»? Но, заметив комсомольский значок на груди у молодого человека, Олег успокоился и, продолжая возиться с упрямой гайкой, сообщил:
— Мы вообще решили все старые книжки отремонтировать. Вот и построили станок…
— Как же вы его построили?
— А очень просто. Видите: две доски и болты с гайками…
Молодой человек склонился над своим блокнотом. Потом обвел глазами мастерскую и спросил:
— А где же ваш станок для сшивания книг?
— Вон там, в углу, — ответил Олег. И вновь удивленно взглянул на незнакомца: откуда ему все известно? А молодой человек продолжал интересоваться:
— Тоже сами сделали? Или вам кто-нибудь помогал?
— Сами. Это же очень просто: взяли широкую доску, на ней укрепили деревянную рамку, натянули шпагат… Чего ж тут особенного?
— Особенного, конечно, ничего нет, — сказал молодой человек, записывая что-то в блокнот. — Значит, боретесь за долголетие книг? Хорошее дело! Я вам несколько своих книжек принесу. Подлечите их?
— Подлечим! Подлечим! — обрадовался Олег. — У нас пока еще мало заказов.
— Это почему же?
— Но доверяют нам. Боятся…
— А я вот рискну! Принесу вам разные древние издания, которые у букинистов приобрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24