Зазвенели разбитые стекла на первом этаже. Он упал на пол; почти одновременно такой же звон раздался прямо над ним. Осколки градом посыпались на спину. Дробь забарабанила по дальней стене.
Клер села в постели, не понимая, что происходит. Сара пронзительно закричала. Борн встал на колени, сердце нещадно колотилось, ледяная струйка — наверное, с мокрых волос — протекла за шиворот. Еще один залп дроби ударил в окно, усыпав комнату битым стеклом. Клер вскрикнула и вместе с ребенком скатилась с кровати на пол.
— Папа! Папочка! — истерически завопила Сара.
Выстрелы, кажется, прекратились. Борн услышал, как распахнулись дверцы патрульной машины под домом, голоса и топот ног. Не в силах унять дрожь, он поднялся и выглянул в окно. Два полицейских, разбрызгивая лужи, бежали по направлению к большим деревьям у входа.
Он тут же вспомнил о Вебстере. Нужно срочно звонить ему. Охрана наверняка уже подала сигнал тревоги, но это не важно. Все равно надо звонить Вёбстеру.
Он обогнул кровать и схватил трубку, пытаясь вспомнить телефон Вебстера. Но аппарат молчал. Ни шороха. Мертвая тишина…
— Оставайтесь здесь, — приказал он жене и дочке. — Нет, лучше в ванную, спрячьтесь там! Спрячьтесь где-нибудь, — прокричал он уже с лестницы. За спиной послышался громкий плач Сары.
Внизу он чуть не наткнулся на детектива, который стоял в коридоре у входной двери.
— Телефон не работает! — сказал Борн.
— Я знаю.
Он почувствовал пистолет охранника рядом со своим плечом и инстинктивно отпрянул, ударившись спиной о перила лестницы. А если он — от Кесса?
— Спокойно. Ради Бога, не путайтесь под ногами, — хрипло бросил полицейский. — Идите наверх.
— Я хочу помочь. Скажите, что мне делать?
— Вернитесь наверх. Снаружи раздался крик.
— Это меня. Парни зовут меня, — произнес охранник и бегом кинулся в гостиную. Присев у подоконника, он заорал в темноту:
— Нормально! Тут все нормально! Ему что-то прокричали в ответ, но Борн не смог разобрать слов. Затем тот вернулся, ругаясь сквозь зубы.
— В чем там дело?
— Черт знает что, — откликнулся он. — Они обстреляли наш патруль. Парни кинулись за ними к деревьям, но одного ранили в голову. Он в сознании, но ничего не видит. — Охранник отпер входную дверь и слегка приоткрыл ее.
С улицы повеяло прохладой и сыростью.
— Подождите, что вы делаете?
— Иду туда. Надо же затащить нашего парня в дом. Борн прислушался к непрекращающемуся шороху дождя.
— Нет, оставайтесь здесь! Пусть его напарник тащит его сюда!
— Это невозможно. Он должен прикрывать нас в случае чего.
— Но вы можете прикрывать его отсюда. Ну пожалуйста! Это глупо. Не бросайте меня!
— Должен пойти я. Отсюда ни черта не видно, деревья мешают. Единственный шанс — побыстрее добраться до него и вернуться, пока у нас есть защита. — Он глубоко вздохнул и шире распахнул дверь.
— Не ходите, пожалуйста! — В отчаянии Борн схватил его за руку.
— Вы что, думаете, я сам не хотел бы остаться? Что мне очень хочется переться черт знает куда?
Глава 23
И он исчез в темноте.
Борн стоял в холле у открытой двери и слышал, как парень спустился по деревянному крыльцу, прошлепал по асфальтовой дорожке, зашуршал ботинками по мокрой траве… Потом остался только монотонный шум дождя. Рука, которой он пытался удержать полицейского, застыла на весу. Он представил себе, как тот, с пистолетом наизготовку, подбегает к дереву, падает плашмя в мокрую траву и пытается найти своего раненого товарища. Но почему до сих пор нет подмоги? Где полиция? Ни одной сирены не слышно.
Все возвращалось на круги своя. Когда умер Итен, он стоял почти так же, не находя себе места и ломая голову, куда же запропастились врачи и полиция… Яд. Кошка. Итен. Сара. Стрельба. Звонки…
Почему не слышно сирен?
Может быть, Вебстер специально запретил ими пользоваться, чтобы не спугнуть людей Кесса?
От дождя и сырости его постепенно стал пробирать озноб, который превратился в крупную дрожь, как только он подумал, что полицейские могли и не успеть вызвать по радио помощь — ведь им пришлось выскакивать из машины под огнем. Он набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, считая про себя — один, два, три… — и одновременно прислушиваясь, не возвращается ли охранник с раненым. Он высунулся наружу, но ничего не смог разглядеть за пеленой дождя. Господи, ну где же они? Что они там возятся?
Мысль о том, что люди Кесса могут сейчас ворваться в дом, вызвала неодолимое желание захлопнуть дверь. Нет, нельзя, нужно дождаться их.
А если он дождется людей Кесса?
Когда раздались выстрелы, в близлежащих домах стали просыпаться люди. Там и тут в окнах зажигался свет. Может, это спугнуло нападавших? Может, они уже убрались?
Ничего подобного. Вспышка и звук выстрела слились, одновременно послышался чей-то крик. Этого Борну хватило, чтобы резко захлопнуть дверь и повернуть ключ. У кого-то из стрелявших был не дробовик, а мощная винтовка, потому что дробь никогда бы не пробила прочную дверь в два дюйма толщиной. Страшный удар в плечо отбросил его к стене и оглушил. Крик не прекращался. Только он доносился не с улицы — кричал он сам. Каким-то чудом он все еще стоял на ногах, схватившись за онемевшее от боли плечо, и кричал. Повернув голову, он с удивлением обнаружил, что крови не видно. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.
В него попала не пуля, а здоровый кусок дерева. Но ему уже было не до того, потому что еще один выстрел прошиб дверь, щепки разлетелись во все стороны. Кажется, он еще кричал, когда на улице послышались залпы дробовиков и редкие ответные пистолетные выстрелы. Потом пистолеты смолкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71