Еще немного и Миллгейту конец, если не возобновить подачу кислорода и не соединить иглы, торчащие из вен, с укрепленными на стойке капельницами.
Не исключено, что он и так и так умрет, но, Бог свидетель, не из-за равнодушия его, Питтмана. Он не возьмет этот грех на душу.
Тут Питтман вспомнил о кольте. А что, собственно, он теряет?
Он подошел к дверям и после короткого колебания воткнул спицы в отверстие замка. Нож с набором инструментов ему подарил заслуженный взломщик, о котором Питтман в свое время написал статью. Приговоренного к десяти годам тюрьмы взломщика помиловали, но при условии, что он выступит по телевидению и просветит публику — расскажет владельцам домов и квартир, как надежно защититься от взлома. У Шона, так звали взломщика, изящного и тонкого, как жокей, были ясные озорные глаза эльфа и проникновенный голос диктора, рекламирующего мыло «Ирландская весна». Все три телевизионные передачи прошли с грандиозным успехом, и Шон прославился на весь Нью-Йорк. Но потом снова попал за решетку. Питтман брал у Шона интервью, когда тот находился в зените славы, но журналиста не оставляла мысль, что герой его очерка все равно кончит тюрьмой. Шон рассказал ему в мельчайших подробностях о множестве способов проникновения в чужое жилище. В конце беседы, длившейся два часа, Шон О'Рейли преподнес Питтману нож с набором инструментов.
— Я дарю его вам, потому что вы способны оценить искусство кражи со взломом. В его рукоятке помимо миниатюрных плоскогубцев, отверток и кусачек имеются еще две спицы, предназначенные для открывания замков, что особенно ценно.
Шон, веселясь, обучил Питтмана орудовать своим подарком. Питтман оказался способным учеником.
С помощью спиц можно было открыть любой, самый надежный замок. Одной спицей следовало освободить защелки в цилиндре, объяснял Шон, вторая использовалась в качестве рычага, чтобы усилить давление. Немного тренировки, и все в порядке. Вскоре Питтман уже мог вскрыть замок за пятнадцать секунд.
Итак, он вытащил одну спицу и просунул вторую чуть глубже, поскольку первая защелка уже была освобождена. При этом новоявленный взломщик то и дело поглядывал на Миллгейта.
Питтман старался действовать с максимальной быстротой. А вдруг, когда дверь откроется, сработает сигнализация? Однако опасения его исчезли, когда он заметил на одной из стен панель включения системы охраны. «Жучковый король» рассказал Питтману, что по просьбе владельцев больших домов фирмы устанавливают контрольные панели в разных концах здания. Панели включали и выключали сигнал тревоги, поэтому имело смысл разместить их не только у парадной двери, но и рядом с остальными выходами.
В данном же случае фирма выбрала для панели не самое удачное место. Она сразу бросалась в глаза, и это облегчало задачу тому, кто попытался бы проникнуть в помещение через застекленные двери солярия. Освободив вторую защелку, Питтман увидел панель и светящиеся на маленьком экране слова: «ГОТОВА К ВКЛЮЧЕНИЮ». Видимо, из-за множества посетителей в доме система тревоги сегодня еще не была задействована.
Питтман почувствовал, как освободилась последняя защелка. Надавил на вторую спицу, повернул цилиндр, открыл замок и распахнул дверь.
На противоположной стене двери были закрыты. Никто не мог слышать, как Питтман вошел в полутемную комнату. Миллгейт буквально на глазах терял силы и почти не дышал. Питтман приблизился к умирающему и закрепил у его ноздрей кислородные трубки.
Произошло настоящее чудо. Через какие-то секунды кровь отлила от лица Миллгейта. Возбуждение спало. Еще несколько мгновений, и старик задышал ровнее. Питтман поднял трубки, которые Миллгейт непроизвольно сдернул с игл, введенных в вены, и когда стал натягивать их на основания игл, почувствовал, что жидкость капает на пол. Интересно, как это объяснит медсестра, когда вернется? Тут он заметил, что с плаща на пол натекло, и остались следы от ног.
Надо валить отсюда.
Монитор показал, что артериальное давление, частота дыхания и работа сердца относительно нормализовались. «Старик еще протянет», — с облегчением подумал Питтман и повернулся, чтобы уйти.
Но в этот момент старческая рука, словно клешня, впилась в его запястье, заставив вздрогнуть. Питтман в тревоге обернулся и увидел устремленный на него, полный муки взгляд.
Изумленный таким оборотом дела, Питтман попытался высвободиться, разгибая пальцы старика.
«Боже! А вдруг он завопит...»
— Данкан, — с усилием произнес Миллгейт едва слышным прерывистым, похожим на шорох скомканного целлофана голосом.
«Он бредит».
— Данкан... — В голосе старика звучала мольба.
«Он принимает меня за кого-то другого. Я слишком долго здесь торчу. Надо сматываться».
— Данкан... — Голос старика стал тверже. Теперь он напоминал скрип песка на дне высохшей лужи. — Снег...
Питтман наконец высвободил руку.
— Гроллье... — Дыхательные пути больного были залиты мокротой, и голос его напоминал бульканье воды.
«К дьяволу!» — подумал Питтман и повернулся к выходу.
Неожиданно его залил поток света. Отворилась вторая дверь, и на фоне ярко освещенного зала возник силуэт медицинской сестры. На секунду женщина замерла, словно парализованная. Затем уронила поднос. Чайник и чашка разлетелись осколками по полу. Медсестра завизжала.
Питтман бросился бежать.
24
За короткое время, проведенное в комнате, Питтман успел согреться, и когда выскочил за дверь, мгновенно озяб и его стала бить дрожь. Он зашлепал было по лужам мимо металлической мебели к лестнице, ведущей вниз, но тут его ослепил яркий свет дуговых ламп, вспыхнувших под карнизом крыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106