— Кофе совсем не осталось?
— Только в прекрасном сне.
— В таком случае разбудите меня, пожалуйста, когда приедем на место.
— Не глупите, — строго произнесла Джилл. — Вставайте. Как только поезд остановится, я должна быть готова к пробежке.
— Вы всегда кипите энергией в такую рань?
— Нет, только с перепугу. Кроме того, для тех, кто привык дежурить ночами, сейчас не раннее утро, а скорее вечер.
— Ну, это не для меня. — Питтман ощущал резь в глазах, как от песка.
— Сейчас я вам кое-что шепну, и вы сразу проснетесь. Согласны?
— Ну, если только это что-то хорошее, пожалуйста!
— Завтрак. И я за него плачу.
— У вас нет выбора, потому что в кармане у меня ни гроша. Но, должен заметить, вы обладаете огромной силой убеждения.
3
— Монтпильер? Звучит совсем по-французски.
— Первыми поселенцами в этом районе и были французы.
— И это называется столицей Вермонта? — Питтман сидел с Джилл в ресторане за столиком у окна, из которого открывался вид на живописную улицу с домами в стиле Новой Англии. — Похоже, здесь живет не очень много людей.
— Менее десяти тысяч. А во всем штате около шестисот.
— Прекрасное место для беглецов.
— И еще для школы, изолированной от внешнего мира, где учат, как стать аристократами.
Питтман отпил немного кофе и произнес:
— В вашем голосе я уловил едва заметные нотки неодобрения.
— Едва заметные? Вовсе нет. Родители пытались воспитать меня именно таким образом — в духе снобизма. До сих пор они в ужасе от того, что их дочь — медсестра. «Ах, эти больные! Ах, эта кровь!»
— Мне кажется, у вас больше денег, чем...
— В приличном обществе это не принято обсуждать.
— С манерами у меня всегда были сложности.
— Миллионы.
Питтман моргнул и поставил стакан на стол.
— По совести, я никогда не знала, сколько именно, — продолжала Джилл. — Мои родители не говорили об этом. Мы по-разному смотрим на жизнь. Меня даже хотели в наказание лишить наследства.
— Так вот почему вы упомянули о трастовом фонде ваших дедушки и бабушки.
— Это они заработали все деньги, но сумели остаться людьми. Зато папочка с мамочкой полагают, что богатство дает им право относиться к людям свысока.
— Я смотрю, вы не на шутку рассердились.
— Я же сказала вам, что люблю людей, стараюсь им помочь, никогда не манипулирую ими. Дедушка с бабушкой предвидели семейный конфликт и открыли трастовый фонд на мое имя, подарив мне, таким образом, независимость.
— Мы с вами одинаково мыслим. Когда я был репортером...
— Были? Да вы и сейчас репортер.
— Нет. Сейчас я составитель некрологов. Но было время... еще до смерти Джереми... до того, как я развалился... Больше всего мне нравилось готовить разоблачительные статьи о коррупции среди самодовольных представителей истеблишмента, особенно в правительстве. С каким удовольствием я стаскивал их с пьедестала, заставляя в полной мере испытать ту жизнь, которую ведем мы — пасынки этого мира.
— Стаскивали с пьедестала аристократов вроде Джонатана Миллгейта?
— Я делал для этого все, что мог.
— Только никому не говорите. Не то подумают, что у вас были серьезные мотивы и что вы действительно хотели...
Она так и не произнесла «убить его». Подошла официантка, чтобы принять заказ, и Джилл замолкла. Она попросила принести грейпфрут, английскую лепешку из ржаной муки и йогурт, а Питтман — мясное ассорти и яичницу с беконом.
— Вы никогда не восстановите свою форму, — заметила Джилл.
— Но хлеб я заказал из муки грубого помола. Вы разве не обратили внимания? Кроме того, за последнее время я израсходовал столько энергии!
— Правильно. Вам недостаточно внешних опасностей, вы решили убить себя избыточными калориями.
— Побойтесь Бога. Я просто пытаюсь заправиться.
Джилл хихикнула, осмотрела уютное помещение в старинном стиле, отделанное деревом теплых тонов, и, поднявшись, сказала:
— Я сейчас вернусь.
— В чем дело?
— Кто-то оставил газету «Ю-Эс-Эй тудей».
Джилл, видимо, захотелось просмотреть газету, но когда, вернувшись на место, она взглянула на первую полосу, то пробормотала себе под нос:
— У меня вдруг пропал аппетит.
— Все так скверно?
Официантка усаживала за соседний с ними столик двух посетителей — мужчину и женщину.
Джилл передала ему газету со словами:
— Некоторые вещи лучше не произносить вслух.
Питтман пробежал глазами статью и пришел в замешательство. Набранный крупным шрифтом заголовок гласил: «Безумный составитель некрологов продолжает серию убийств». Питтман обвинялся в убийстве отца Дэндриджа, а также человека, который вместе с двумя коллегами был послан сыном Миллгейта в дом Джилл, чтобы выразить ей благодарность за самоотверженную помощь тяжелобольному государственному деятелю. Помимо всего прочего, Питтмана подозревали в похищении девушки.
— Дела — хуже не бывает, — сказал он. — Может, лучше повеситься и покончить со всем этим одним махом?
— Не смейте говорить так, даже в шутку.
Питтман подумал и сказал:
— Забавно, это действительно была шутка. Еще два дня назад я думал по-другому.
Джилл сурово взглянула на него:
— В итоге вся эта катавасия может пойти вам на пользу.
— В данный момент совсем наоборот. — Питтман показал на газету. — Давайте уйдем отсюда. У нас масса дел.
— Во-первых, найти библиотеку?
— Верно. — Питтман поднялся из-за стола. — В большинстве библиотек имеется серия справочных изданий под названием «Словарь американских биографий». В статьях указаны биографические данные, включая и образование, практически всех известных личностей в Соединенных Штатах. Из этого словаря можно узнать, учились ли в Гроллье все «Большие советники».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106