Очередная дверь вела в другой сектор. Бэленджер оказался в кухне в стиле 1960-х годов, с холодильником и плитой, выкрашенной в цвет авокадо-популярный в ту эпоху. «Несомненно, — подумал он, — Ронни мог в одиночку притащить сюда видео— и звуковую аппаратуру и остаться при этом незамеченным, а вот доставка нового холодильника и плиты, не говоря уже о различном ином кухонном крупном оборудовании, должна была привлечь много совершенно ненужного ему внимания». Даже раковина здесь была зеленой. Зато на прикрепленных к потолку крюках висело множество медных горшков и кастрюль, сразу говоривших о том, что их хозяин был гурманом.
Люк ничем не отличался от тех, которые он видел прежде.
На этом шизоидные скачки из эпохи в эпоху не закончились. Включив свет в следующей комнате, Бэленджер увидел викторианскую столовую и вернулся в 1901 год.
Очередной люк, точно такой же, как все остальные. И окуляры, окуляры в стенах.
Следующая дверь вела направо, в соседний сектор. Вспыхнувшие под потолком лампы осветили примитивные спортивные тренажеры — ранние варианты бегущей дорожки и велотренажера. Бэленджер представил себе Карлайла, старательно занимавшегося на этих станках, чтобы наработать мышечную массу и энергию, которые совместно со стероидами и витаминами должны были помочь ему бороться с кровотечениями. А вот штанга и гантели в углу, несомненно, принадлежали Ронни, а не Карлайлу. Подъем тяжестей был для Карлайла опасен: он мог вызвать у него внутримышечные кровотечения.
А на том месте, где Бэленджер ожидал увидеть очередной запертый и заминированный люк и маленький металлический ставень, прикрывавший окно, он обнаружил небольшую квадратную выгородку с дверью. Рядом с дверью в стену была вделана кнопка. Лифт. Отступив в сторону, держа пистолет на изготовку, он открыл дверь и обнаружил за ней еще одну — с изящной бронзовой решеткой, за которой уходила вниз темная шахта.
Он закрыл дверь, подпер ее несколькими блинами от штанги и поспешно прошел в последний, четвертый сектор. Там уже стоял Винни. Он прошел туда через дверь спальни и включил свет. Вид у молодого человека был очень встревоженный. Когда Кора, Аманда и Тод нагнали Бэленджера, он стоял перед очередным закрытым люком. Но нахмуриться его заставил не вид железной крышки и отходивших от нее проводов. Они оказались в неплохо оборудованном медицинском кабинете. Стеклянный шкаф, полный лекарств. Шприцы. Высокий смотровой топчан. Штативы из нержавеющей стали с крюками, на которых должны были подвешиваться бутылки, присоединенные к капельницам для внутривенных вливаний. Отчаяние Карлайла, вероятно, было беспредельным. Ведь он никогда не мог быть до конца уверен в том, что ему удастся остановить кровотечение, вызванное той самой инъекцией, целью которой было кровотечение предотвратить.
— Все люки закрыты, — сказал Бэленджер.
— Мы смогли выиграть немного времени, — сказал Винни, — но нам необходимо найти способ обезвредить эти мины на случай, если Ронни предусмотрел какой-нибудь способ взорвать их дистанционно.
Все уставились на Бэленджера.
А он чувствовал себя совершенно беспомощным.
— В рейнджерах мне почти не приходилось иметь дело со взрывчаткой.
— Но вы же должны были получить о ней какое-то представление, — сказала Аманда.
— Не слишком большое. — Бэленджер медленно подошел к металлической коробке.
За спиной он услышал голос Тода:
— Чегой-то тут ставни на окнах такие маленькие?
— Мы же говорили, что Карлайл страдал агорафобией, — ответил Винни. — Вид открытого пространства приводил его в ужас. Он никогда не покидал отель.
«Кроме одного раза», — мысленно поправил его Бэленджер, постоянно помнивший о том, что старик застрелился на берегу.
— Он мог смотреть наружу только через маленькие окна, — добавила Кора.
— Полная шизуха, в натуре. — Тод брал один за другим из шкафа пузырьки и рассматривал этикетки. — Никогда не слышал о таких лекарствах.
— Это вещества для усиления свертываемости крови, — сказал Винни.
— Только не это. Это морфий. Он что, любил ширяться?
— Карлайлу морфий был нужен, чтобы бороться с болью, когда кровь просачивалась в суставы.
— В суставы? Тогда понятно. Написано — 1971. — Тоду, похоже, очень хотелось сунуть флакон в карман, но он все же устоял. — Наверно, это давно уже не «дурь», а самая настоящая отрава. Ширнешься и не забалдеешь, а копыта откинешь.
Бэленджер расстегнул «молнию» ветровки и убрал пистолет в висевшую под мышкой кобуру. Затем он опустился на колени и принялся рассматривать провода, соединенные с рычагом, приделанным таким образом, чтобы при открывании крышка люка не могла его не задеть.
— Вы бы вышли в другую комнату, пока я буду здесь ковыряться. Не ровен час...
Никто не пошевелился.
Кроме Тода.
— Похоже, что у меня одного хватит мозгов, чтобы покараулить. — Он поспешно вышел в спальню.
— Мне кажется, если эта штука рванет, будет совершенно неважно, где именно мы находимся, — сказала Кора.
Винни опустился на колени рядом с Бэленджером.
— Кроме того, как мы сможем помочь, если не будем видеть, что вы делаете?
Бэленджер едва ли не впервые посмотрел на молодых историков с уважением. Затем он, затаив дыхание, отсоединил провода от разъема на рычаге. Выдохнул и осторожно поднял крышку коробки.
Трое спутников внимательно смотрели через его плечо.
— Пластиковая взрывчатка. — Бэленджер сумел заставить себя говорить спокойно. — Детонатор вставлен прямо в брусок.
— Вот эта штука, похожая на карандашик, и есть детонатор? — спросила Кора.
— Да. А к нему подключено какое-то электронное устройство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96