Самый его излюбленный военный прием — внезапное ночное нападение — был взят из бандитской тактики, и если бы не неожиданное нежелание взять бразды правления в свои руки, он мог бы управлять государством. Так или иначе, он упустил такую возможность. Карранса победил его. После этого, отверженный, изгнанный армией Каррансы, он начал проигрывать сражения, обнаружил, что США повернулись против него, потерял доступ к боеприпасам, видел, как его сорокатысячное войско сократилось до четырех сотен, и к 1916 году его злость на США и нужда в еде, снарядах и лошадях привели его в Колумбус.
После налета его банда сократилась почти вдвое, он направился на запад, как и предполагали американцы, но вместо того, чтобы напасть на Колонию Дублан и живущих там мормонов, для предотвращения чего и была, собственно, послана карательная экспедиция, он обошел вокруг этой местности и направился в глубь Мексики к горам на далеком юге.
Он остановился у подножия гор в городке Эль-Валье, где набрал новых людей. Набрал в буквальном смысле слова. Некоторые мужчины из поселка охотно пошли с ним. Других он уговаривал пламенной речью, стоя на повозке, а его люди на лошадях прикрывали его, в то время как он жестикулировал, сверкая черными глазами. Жители поселка уныло или тупо смотрели на него, и только некоторые качали головами. Один молодой человек, который там был, позже написал, что, когда дни отказались, он выстроил их в шеренгу, отсеял стариков и под вой женщин и детей приказал своим людям увести остальных под конвоем.

Из Эль-Валье Вилья двинулся дальше на юг, к Намикипе, где он сражался с войсками Каррансы и победил. Это было 18 марта, в тот самый день, когда колонна Першинга прибыла в Колонию Дублан, семьюдесятью милями севернее. Так он и водил их почти все время, опережая на несколько дней: в какой бы город ни пришли американские солдаты, им говорили, что Вилья здесь был и давно ушел.
Из Намикипы он отправился еще дальше на юг, в Рубио, перегруппировав свои силы, чтобы атаковать войска Каррансы в Герреро, на западе. Атака прошла успешно. Наступление было совершено ночью, гарнизон спал, часовых не было, и он взял город без единого выстрела. В соседнем городке Сан-Исидро все вышло наоборот. Предвидя сопротивление и желая прикрыть фланг, он послал часть своего отряда захватить и этот гарнизон, но там его люди встретили такое сопротивление, что им пришлось бежать, отступать к Герреро, куда пришли, преследуя их, и каррансисты и где состоялось главное сражение.
Оно решило все. Собственно, Вилья сам, не ведая того, все решил, когда оторвал людей от жен и детей в Эль-Валье. Теперь, вынужденный использовать всех своих людей, он вооружил их, и пока бежал вперед, чтобы возглавить поход, они открыли стрельбу ему в спину. Они, вероятно, думали, что в пылу сражения никто не поймет, с какой стороны его застрелили.
Беда в том, что, как только они начали стрелять, остальные солдаты потянулись назад, так что не было никаких сомнений, откуда летела пуля. Его ранили в ногу, сзади навылет, поэтому местонахождение стрелявшего не оставляло сомнений. Солдаты Вильи кинулись на предателей, многие крестьяне побросали ружья, подняли руки и замотали головами, бормоча, что сами не понимают, как это вышло. Их чуть не расстреляли.
Их спасло то, что ему было больно. Он корчился на траве, из ноги хлестала кровь, и вскоре его люди кинулись ему на помощь. Его ранили из “ремингтона” очень большого калибра, который оставил дыру диаметром в палец там, где вошла пуля, и величиной с кулак там, где она вышла, пройдя ногу от колена до берцовой кости и раздробив берцовую кость так, что еще несколько дней его люди вытаскивали осколки из раны. Они перевязали рану, обложили со всех сторон шинами, отнесли Вилью в повозку и под надежной охраной спешно увезли в безопасное место. Это произошло вскоре после полуночи двадцать девятого марта. Остальные люди, их было около сотни, остались охранять город и отдыхать. Через восемь часов, узнав, что Вилья, возможно, в Герреро, 7-й кавалерийский полк, который скакал туда целую ночь, пошел в наступление и захватил город, убив пятьдесят шесть и ранив тридцать пять человек. Если бы не принудительная вербовка в Эль-Валье и не последовавшая за ней месть крестьян, экспедиция США могла бы закончиться в Герреро через две недели после начала; вместо этого она, в конце концов, растянулась на год.
Глава 55
Повозка, тарахтя, взбиралась наверх, подпрыгивала на камнях и рытвинах. Он вскрикивал. Человек, правивший повозкой, всматривался вперед сквозь ветер и снег, держась позади группы пеших людей, которые старались расчищать путь и находить самую гладкую дорогу. Воздух казался серым, небо таким темным, что можно было подумать, что уже сумерки, хотя был день.
Справа поднималась каменная стена в несколько сотен футов. Слева — зиял обрыв. Вилья снова вскрикнул. Погонщик оглянулся и увидел, как он, завернутый в одеяло, бледный и стенающий, корчится от холода и боли. Затем он посмотрел вперед на сужающуюся дорогу. Когда дорога с каждой стороны от повозки стала не более трех футов шириной, к ним приблизился офицер и велел остановиться. Погонщик натянул поводья и замедлил ход, приказав людям успокоить лошадей, и оглянулся на офицера, который спешился и уже забирался в повозку. Нескольким пешим людям приказали принести приготовленные носилки, подняли Вилью и уложили на них.
Один из людей споткнулся, и Вилья со стоном скатился с носилок. Остальные кинулись к нему, крича и падая. Одеяла развернулись, обнажив его ногу: штанина разрезана до колена, рана обложена четырьмя толстыми шинами, обмотана полосами ткани, покрытой темной кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62