— переспросил он у Рэйчел, пока яхта боролась с бесноватыми волнами и старалась выбраться из залива. — Помоги мне бог, если я его знаю.
— Ветер! Ничего не слышно!
— Шесть месяцев назад я видел его мертвым!

Исполнительный защитник
1
Шесть месяцев назад Сэвэдж работал на Багамах — безоблачная служба. Надо было побыть нянькой у девятилетнего сына американского производителя косметических товаров и проследить, чтобы его не умыкнули террористы, пока родители отдыхают. Проведя небольшое расследование, Сэвэдж выяснил, что так как в адрес этой семьи никогда угроз не поступало, то его прямым назначением является компания мальчишке, пока родители наслаждаются прелестями местных казино. Теоретически подобную роль можно было поручить кому угодно, но, оказывается, бизнесмен в свое время сделал заявление по поводу поведения местного населения, и поэтому подразумевалось, что предполагаемые похитители будут несколько чернее, чем он сам. Но в таком случае зачем было парфюмерному боссу вообще ехать на Багамы? А не в Лас-Вегас, например? Может быть, потому, что более впечатляюще обронить в кругу друзей, что ездил именно на Багамы, а не куда-нибудь еще…
Сэвэдж был не согласен с подобной постановкой вопроса, но никак этого не показал. Его работа заключалась не в обожании своего клиента, а в обеспечении его безопасности. Кроме того, несмотря на явную антипатию к своему нанимателю, он наслаждался компанией его сына. Без отрыва от производства, то есть обеспечивая парнишке надежную охрану. Сэвэдж научил его кататься на виндсерфе и нырять с аквалангом. Вольно тратя бизнесменские денежки, он нанял рыбачью лодку — которую водил местный, багамский, к вящему бунтарскому удовольствию Сэвэджа, капитан — и, не пользуясь наживкой, показал восхищенному ребенку магию летающих рыб-парусников и марлинов. Вскоре он начал вести себя по отношению к мальчику так, как должен был бы вести себя на его месте настоящий отец. А когда парнишка вместе с семьей улетел в Атланту, Сэвэдж почувствовал гнетущую пустоту. Да, думал он, получил, так сказать, удовольствие. Не каждая работа так приятна. И остался на Багамах еще на три дня. Плавание, бег, наращивание мускулов. Отпуск. Заслуженный притом. Но затем появилась жажда работы. Сэвэдж позвонил одному из своих посредников — ресторатору из Барселоны, которому недавно звонил ювелир из Брюсселя, которому передали, что если Сэвэдж свободен, то его агент хотел бы с ним поговорить.
2
У агента англичанина Грэма Баркер-Смита, который в свое время лично тренировал Сэвэджа и лепил из него исполнительного защитника, дом находился в перестроенной каретной на элегантной, мощеной кирпичом улице в Нью-Йорк Сити в полуквартале от площади Вашингтона. Как любил говаривать Грэм: “В полночь отсюда слышен вой наркоманов.”
Ему было пятьдесят восемь лет и он здорово располнел от чересчур большого количества шампанского и икры, но в своей худосочной молодости состоял в английском элитном подразделении коммандос — Особых Парашютных Частях, — а после увольнения в запас находился в защитных эскортах при нескольких премьер-министрах. Оказалось так, что армейские и гражданские заработки не шли ни в какое сравнение с гонорарами, которые он мог получать в качестве тренера. Америка предлагала ему широчайшие возможности.
— Это было после того, как застрелили президента Кеннеди. А после него — Мартина Лютера Кинга. А затем — Роберта Кеннеди. Всех, мало-мальски причастных к большой политике, волновали политические убийства. Но, разумеется Секретная Служба завладела рынком защиты высокопоставленных политиков. Поэтому я выбрал бизнесменов. Вот у кого деньги, думал я, и после волны терроризма в семидесятых сколотил огромное состояние.
Несмотря на двадцать проведенных в Америке лет, Грэм так и не избавился от английского акцента, и речь его была довольно занимательной смесью американских и английских выражений.
— Некоторые бизнесмены, которых мне пришлось защищать, — Грэм сложил губы бантиком, — были всего лишь залезшим в классные костюмчики от братьев Брукс хулиганьем. Элегантный фасад. И никакого класса. Ничуть не походили на тех аристократов, на которых я привык работать. Но вот чему я выучился: защитник обязан подавлять свои суждения о нанимателе. Если позволить возобладать негодованию — сделаешь бессознательную ошибку, которая приведет к смерти клиента.
— Значит, по-твоему, защитник вообще не должен ни в чем осуждать клиента?
— Это слишком большая роскошь. Если бы мы работали только на тех, кого безоговорочно одобряем, то сидели бы на мели. У каждого свои недостатки. Но все-таки в своем выборе я придерживался минимальных стандартов. Никогда не помогал торговцам наркотиков, оружием, террористам, мафиози, развратителям малолетних, людям, избивающих своих жен, и членам различных военных группировок. Мне бы просто не удалось подавить своего отвращения к ним, чтобы защищать. Но если у тебя нет полной уверенности в том, что ты имеешь дело со стопроцентным злом, — то ты не вправе судить своего клиента. Конечно, ты всегда волен отказаться от работы, если предложенная сумма кажется несерьезной или же дело чересчур опасным. Наша терпеливость вовсе не означает полной лопоухости. Прагматизм. Вот на чем все зиждется. Способность притерпеться к обстоятельствам.
Грэму доставляло неизмеримое наслаждение пофилософствовать на подобные темы и, несмотря на запрещение кардиолога, закурить неимоверную сигару, дым от которой облаком окутал его лысую голову.
— Ты когда-нибудь задавал себе вопрос, а почему, собственно, я выбрал тебя в ученики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165