— Так, значит, вы продюсер?
Я покачал головой.
— Тогда зачем пришли? Допустим, роль мне понравится, что дальше?
Брр, как бы ему объяснить?
— Ну, просто надоело плясать под чужую дудку. Вам это, естественно, неинтересно...
— Да ладно, брат, валяй! — Крейн поднял банку с пивом, словно объявляя тост.
— Сегодня утром мы просматривали отснятое, и я обратил внимание на вас. Вы здорово играли, очень здорово и, думаю, просто идеально подойдете для главной роли в моей пьесе. Прочтите ее. Если понравится, я пойду на киностудию и предложу себя в качестве режиссера, а вас — как исполнителя главной роли. Если утвердят, то обоих вместе, другого варианта не будет.
— Думаете, киностудия согласится?
— Моей жене кажется, что да...
Парень засмеялся:
— Со вчерашнего дня я без работы, так что рад любым предложениям. Какая разница, кто режиссер? Да хоть и ты, брат, мне плевать!
Ничего себе заявление!
Крейн открыл еще одну банку пива.
— Слушай, мне тоже надоело плясать под чужую дудку. — Голубые глаза лукаво блеснули. — В конце концов, чем я рискую? Давай сюда свой сценарий или пьесу, мне все равно!
* * *
На титульном листе я оставил свой номер, и Крейн позвонил уже на следующий вечер.
— Слушай, это твой сценарий? Повторю то, что ты вчера сказал обо мне: здорово, очень здорово.
— Ну, там еще есть над чем работать...
— Только в месте, где погибает лучший друг того парня. По-моему, главный герой — тип довольно замкнутый, не стал бы он рыдать и вешаться всем на шею со своими страданиями. Достаточно будет показать крупным планом его глаза. Парень смотрит на тело товарища, берет автомат и прямиком на дворец! Зрителям понравится: сразу поймут, что он задумал, и будут считать себя страшно умными.
Обычно, когда актеры дают дельные советы, у меня начинаются желудочные колики. Каждому хочется больше слов, а как это отразится на сценарии в целом, никого не волнует.
Крейн же предлагает вырезать самый большой монолог своего героя... Впервые с подобным сталкиваюсь. А ведь он прав: монолог не давал мне покоя, я раз десять его переписывал и каждый раз чувствовал: что-то не так.
Ну, теперь все встало на свои места.
— Согласен, монолог вырезаю. Сцену перепишу минут за пятнадцать...
— А потом?
— Бегом на киностудию!
— Слушай, ты не шутишь? Думаешь, я действительно смогу получить роль?
— Если меня утвердят режиссером, то да. Я же говорил: или принимают обоих, или вообще ничего не будет.
— Я должен подписать какое-то соглашение?
— Это называется эксклюзивный контракт. Нет, милый!
— Давай начистоту, ладно? Если тебя не утвердят режиссером, а мне позвонят со студии и предложат роль, я должен отказаться?
— Ну, мы же не дети! Даже если бы какое-то соглашение между нами существовало, адвокаты киностудии в два счета докажут, что бедняга Уэс подписал его на крайне невыгодных для себя условиях или вообще не осознавал, что подписывает. В наше время только идиоты держат слово!
— Ну, ты даешь, брат, — захихикал Уэс. — Ладно, договорились.
* * *
В киностудии кастингом занималась высокая светловолосая девушка лет тридцати.
— У вас есть пробы актера по фамилии Крейн? Уэс Крейн?
Удивленно нахмурившись, она стала рыться в папках.
— Нашла, — с облегчением вздохнула она. — Фамилия знакомая. Да, у нас есть пробы!
— Правда? И кто их проводил? На какой фильм?
Девушка заглянула в досье.
— Здесь не сказано, — покачала головой она.
Странно... Пробы есть, а на какой фильм — неизвестно.
— А их вообще кто-нибудь видел?
— Знаете, похоже, только я...
— Вы?
— Да. Он на днях заходил получить гонорар за какую-то массовку. Парень симпатичный, без претензий, и мы разговорились. Потом он ушел, и я решила взглянуть на пробы.
— И?
— Вообще-то это я порекомендовала его для массовки в «Нарушенном обещании».
— Мне понадобится какое-то разрешение, если захочу посмотреть пробы?
На секунду девушка задумалась.
— Вы ведь до сих пор числитесь сценаристом «Нарушенного обещания»?
— Да.
— Крейн там тоже участвует, так что дополнительное разрешение не потребуется. — Она взглянула на расписание. — Через полчаса освободится зал номер четыре. Подождете? Я пришлю оператора...
* * *
В темном зале, глядя на яркое пятно экрана, я впервые почувствовал дрожь, которая скоро станет моей постоянной спутницей. Ролик закончился, а я все сидел, закрыв лицо руками.
— Мистер Слоун, вам плохо? — взволнованно спросил механик.
— Нет-нет, просто...
— Что?
— Просто задумался.
Раздираемый сомнениями, я вернулся в отдел кастинга.
— Произошла какая-то ошибка: мне не то показали!
Девушка покачала головой.
— Нет, все верно.
— Я просмотрел сцену из «Блудного сына», это фильм Джеймса Дикона, а не проба Уэса Крейна!
— Уверяю вас, это та самая проба. Крейн захотел сыграть именно эту сцену, а декорации остались еще со времен Дикона.
— Не может быть...
— И все-таки это Крейн, а не Дикон.
— Н-да, — протянул я. — Как, по-вашему, удачная проба?
— Ну, со стороны Крейна было весьма самонадеянно выбрать именно эту сцену: одно неловкое движение или неверная интонация — и он бы выглядел как клоун. Ничего подобного не произошло, значит, проба великолепная.
— Хотите помочь юному дарованию?
— Смотря чем. Если не наживу себе проблем...
— Как раз наоборот! Подниметесь в глазах руководства.
— Каким образом?
— Позвоните директору киностудии и скажите, что я просил выдать мне одну из проб. Вы, дескать, отказали, потому что на ролике не указано, кто проводил пробу и на какой фильм. Своим местом вы очень дорожите, вот и звоните уточнить, правильно ли поступили.
— Что это даст?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92