нет, решено, пока все не обдумаю, жениться не буду ни на каком идеале! (Еще ближе подходит к выходу.) Пусть хоть сто раз меня уговаривают жениться на этой выдающейся невесте, – не женюсь, и все тут, пока не разберусь во всем окончательно! (Опять задумывается, морщит лоб.) Черт его знает, почему на чердаке есть Идеальная Женщина а здесь нет Идеальной Женщины? Это, очевидно мета­физика и загадка, и разрешить ее невозможно! (Пауза.) Идеальная Женщина – это… это… это дрожание воздуха в глубине темной мансарды… это необыкновенны шедевр, прекрасный бутон, мираж в далекой раскален­ной пустыне… одним словом, это то, что не может быть осязаемым и доступным грубому прикосновению… одним словом, это то, чего нет; точнее, есть, но не здесь, а где-то там, далеко, в раскаленной от солн­ца пустыне, в дрожащем от жары мареве, возникшем на краю высохшего озера; одним словом, это мираж, до которого дотронуться никому не дано. (Потрясенно.) О Боже, но раз это мираж!.. (Стоит, обхватив руками голову.) Но раз это мираж, то что же я тогда здесь делаю? ведь здесь нет миражей! (После паузы.) Да, решено, бежать, как можно быстрее бежать! туда, в мансарду, на мой заваленный рукописями чердак, к моему испачканному в чернилах перу, к моим вечным мечтам, и к идеалу, который я, возможно, когда-ни­будь отыщу! (Убегает.)
Входит Е л е н а, робкая и взволнованная.
Е л е н а (радостно и застенчиво). Ну вот, судьба моя решена! прошлое больше не властно над моею душою; я нужна человеку, который видит во мне идеал; он пока что не сделал мне окончательного предложения, он выражался метафорически, но это все от застен­чивости, и оттого, что он писатель, и привык выра­жаться образами. (Застенчиво, опустив голову.) Я стыжусь поднять глаза, и взглянуть на него; он, оче­видно, сидит сейчас в углу на диване, и тоже взвол­нован не меньше, чем я; сейчас он встанет с дивана, и скажет, что хочет жениться на мне; скажет не об­разно и восторженно, а нормальным человеческим язы­ком; он скажет, что хочет видеть меня своей женой и спутницей жизни, и я отвечу, что тоже согласна. (Робко оглядывается по сторонам.) Но где же он, ку­да же он спрятался? (Кричит.) Тетя, тетя, идите се­да!
Входит И з а б е л л а К а р л о в н а.
Е л е н а. Тетя, вы не видели Николая Федоровича?
И з а б е л л а К а р л о в н а. Нет, я думала, что он здесь, рядом с тобой, изъясняется наконец-то нор­мально, а не безумно; я специально была у себя и ждала, когда вы все сладите наедине, и будете си­деть в уголке на диване, как голубки, ожидая благословения твоей единственной в мире родственницы; (подозрительно) а что, вы еще не ворковали в угол­ке на диване?
Е л е н а (в сердцах). Ах, тетя, мы еще не ворковали в уголке на диване, как голубки, и он пока что не го­ворил, что хочет видеть меня женой, а только лишь своей Идеальной Женщиной; дальше Идеальной Женщины, тетя, дело пока что на сдвинулось, и я пока что не невеста и не жена, а всего лишь восторженная мета­фора!
И з а б е л л а К а р л о в н а (всплескивая руками). Ах, какой же он нерешительный! ах, какой же он молодой! они все такие, люди искусства! наверное, его увлек к себе наш Анжуйский, который, разумеется, хо­тел бы и дальне эксплуатировать твою красоту; но мы ему не позволим, этому негодяю, этому своднику и альфонсу лишать нас нежданного счастья! (Кричит.) Бонифаций, Бонифаций, ты где, Бонифаций!?
Дверь открывается, и входят А н ж у й с к и й под руку с З а р а й с к и м, оба улыбающиеся и донельзя довольные; по всему видно, что им обоим уже плевать и на Г о р с к у ю, и на Р и м с ­к о г о; дальнейшие планы их, судя по всему, кар­динально переменились; слышатся заключительные фразы начатого до этого разговора.
А н ж у й с к и й (ведя за руку З а р а й с к о г о). И на футбол, и на хоккей, коллега, и непременно чтобы с милым другом, и в первых рядах!
З а р а й с к и й (поддерживая под локоть А н ж у й с к о г о) . Да, в первых рядах, и на центральной трибуне, пустив при этом вниз пару петард; и не суть важно, проигрывают наши при этом, или выигрывают; главное, чтобы петарды взрывались погромче!
А н ж у й с к и й (с нервным смешком). От этих Идеальные Женщин люди сходит с ума и отправляются завоевывать Илион!
З а р а й с к и й (с не менее нервным смешком). Да уж, знаем мы этих Елен Прекрасных! с них-то самих, как с гуся вода, погоревали, и нашли нового дурачка, а для остальных дело заканчивается Троянским Конем!
Понимающе переглядываются друг с другом.
И з а б е л л а К а р л о в н а (взволнованно). Бонифа­ций, послушай, Николай Федорович не у тебя?
Б о н и ф а ц и й (недоуменно глядя на нее). Нет, а что? мы, Изабелла Карловна, видите-ли, рассуждаем о пре­дметах возвышенных и прекрасных; у нас с Иваном Христофоровичем (реверанс в сторону З а р а й с к о г о) , видите-ли, нашлись общие темы, о которых мы и рассуждали на моей половине. (Небрежно.) А что жених, – сделал уже невесте окончательное предложение?
И з а б е л л а К а р л о в н а. В том-то и дело, что нет; только лишь предложил ей быть женщиной своего идеала, а окончательно пока что не объяснился, и женой своей стать не попросил; только лишь Идеальной Женщиной, но еще не женой.
А н ж у й с к и й (потусторонне, слабо махнув рукой). А, ну тогда объясняйтесь, Изабелла Карловна, тогда объясняйтесь! вам теперь и карты в руки, вы теперь хотите прожить без продюсера! (Увлекает З а р а й с к о г о вглубь комнаты на диван.)
И з а б е л л а К а р л о в н а (в отчаянии). Какие карты, какие руки? у нас жених куда-то исчез! (Кричит.) Инесса! Инесса!
Входит И н е с с а.
И з а б е л л а К а р л о в н а. Инесса, ты не видела Николая Федоровича?
И н е с с а (насмешливо). Жениха, что ли? нет, не видела; а что, уже успел куда-то исчезнуть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21