Один сразу же уехал. Оставшийся – который забрал водительское удостоверение мистера Кетчума – подошел к конторке, включил настольную лампу и, выложив на столешницу громадный гроссбух, начал что-то записывать в нем. «Наконец-то», – подумал мистер Кетчум.
Прошла минута.
– Э-э… – мистер Кетчум прочистил горло. – Я хотел бы…
Его голос предательски дрогнул, когда холодный взгляд полицейского оторвался от гроссбуха и уперся ему в лицо.
– Вы не собираетесь… э-э…
Полицейский снова уткнулся в книгу.
– Подождите, – коротко бросил он.
– Скоро четыре утра… – мистер Кетчум осекся и попытался придать своему лицу грозное выражение. – Хорошо, – проговорил он, выпрямляясь на скамейке. – Не будете ли вы так любезны сказать, когда меня оштрафуют?
Полицейский продолжал писать в гроссбухе. Мистер Кетчум замер, не сводя с него глаз. «Это невыносимо», – билось в голове. Ноги его больше не будет в этой распроклятой Новой Англии. И внукам закажет подъезжать ближе чем на сто миль.
Полицейский оторвался от записей.
– Женаты?
Мистер Кетчум непонимающе уставился на него.
– Вы женаты? – повторил полицейский.
– Нет, я… разве водительских прав недостаточно? – вырвалось у него, и он приятно поразился своей находчивости, несколько омраченной холодным взглядом человека за столом.
– Семья в Джерси? – спросил полицейский.
– Да. Вернее, нет. Сестра в Висконси… – мистер Кетчум не договорил, видя, что полицейский уже записывает. Странное чувство тревоги не проходило.
– Работаете? – спросил полицейский. Мистер Кетчум тяжело сглотнул.
– Э-э… – начал он, – так, ничего особенного…
– Безработный, – констатировал полицейский.
– Нет, вы не поняли. – Мистер Кетчум воинственно выпрямился. – Я заказываю товары и получаю комиссионные с продажи… Свободный коммивояжер…
Его голос ощутимо слабел под взглядом полицейского. Мистер Кетчум трижды сглотнул, пытаясь растворить комок в горле, и неожиданно обнаружил, что сидит на самом краю скамьи, напрягшись, как перед броском. Усилием воли он заставил себя отклониться назад. Глубоко вздохнул и прикрыл глаза. «Расслабься, – последовал мысленный приказ. – Вот так. Несколько секунд, – подбодрил себя мистер Кетчум, – и мы выкарабкаемся из этой помойки».
В комнате стояла тишина, нарушаемая глухим металлическим тиканьем ходиков. Мистер Кетчум почувствовал, как медленно, в такт часам, бьется его сердце. Heловко вытянулся, распрямляя грузное тело. «Какая нелепость!» – пронеслось в голове.
Через несколько секунд он открыл глаза и нахмурился. Проклятый портрет! Полная иллюзия, что бородач внимательно наблюдает за ним.
Почти как…

* * *

– Уф!
Сдвигая размякшие от сна челюсти и бессмысленно выкатывая глаза, мистер Кетчум подпрыгнул, почувствовав неожиданное прикосновение, но тут же снова привалился к стене.
Положив руку на плечо мистера Кетчума, над ним склонился смуглолицый незнакомец.
– Вы кто? – с замиранием сердца спросил мистер Кетчум.
Незнакомец улыбнулся.
– Начальник полиции Шипли. – представился он. – Не хотите пройти в мой кабинет?
– Ох, – пробормотал мистер Кетчум, – да-да, конечно.
Гримасничая и потирая затекшую спину, он поднялся на ноги. Начальник полиции посторонился, и мистер Кетчум с ворчанием направился к двери, машинально взглянув по дороге на стенные часы. Пять минут пятого.
– Послушайте. – Мистер Кетчум еще недостаточно проснулся, чтобы просто послушно исполнять приказания. – Почему я не могу уплатить штраф и уехать?
От улыбки Шипли повеяло холодом.
– В Захарии несколько другие порядки, – проговорил он.
Они вошли в маленький, пропитанный сыростью кабинет.
– Садитесь, – пригласил шеф полиции, обходя письменный стол, пока мистер Кетчум устраивался в скрипучем кресле с прямой спинкой.
– Не понимаю, почему вы не оштрафуете и не выпустите меня?
– Всему свое время – Шипли разбирал какие-то бумаги на столе.
– Но… – мистер Кетчум не закончил фразы. Улыбка Шипли напоминала скорее дипломатически завуалированное предупреждение. Стиснув зубы, толстяк прочистил горло и ждал, пока начальник разберется со своими бумагами. В глаза бросалась плохо подогнанная форма Шипли. «Деревенщина, – подумал толстый ньюаркец. – Даже одеться прилично не умеет».
– Вижу, вы не женаты, – произнес Шипли, довольно прищелкивая языком.
Мистер Кетчум ничего не ответил. Пусть отведают и моего молчания, решил он.
– Друзья в нашем штате? – продолжал Шипли.
– Зачем это?
– Обычная процедура, – пояснил шеф полиции. – Из ваших ближайших родственников только сестра в Висконсине?
Мистер Кетчум не отрываясь смотрел на него. Какая здесь связь с правилами уличного движения?
– Ну? – потребовал Шипли.
– Я уже разговаривал с вашими полисменами. Не вижу…
– В нашем штате по делам?
У мистера Кетчума отвисла челюсть.
– Почему вы задаете мне эти вопросы? – спросил он.
«Перестань трястись» – зло приказал он самому себе.
– Обычные формальности. Вы у нас по делам?
– В отпуске, пропади он пропадом вместе с вашим штатом К черту законопослушность! Я требую, чтобы меня оштрафовали и выпустили отсюда!
– Боюсь, это невозможно, – задумчиво протянул шеф полиции.
Мистер Кетчум в изумлении разинул рот. Ощущение было в точности таким, какое испытывает человек, проснувшийся после страшного сна и обнаруживший, что кошмар продолжается.
– Н-не понимаю.
– Вы должны предстать перед судом.
– Но это беззаконие!
– Вот как?
– Да, так. Я подданный Соединенных Штатов и требую соблюдать мои конституционные права! Улыбка исчезла с лица шефа полиции.
1 2 3 4 5 6 7