Барретт остановился и взглянул на нее, его грудь тяжело вздымалась, на лбу выступил пот.— Это просто — ну, кульминация всех лет моей работы в парапсихологии, — сказал он. — Можешь понять мои чувства.— А ты можешь понять мою озабоченность.Он кивнул.— Я сдержусь. Полагаю, после двадцати лет я могу подождать еще несколько минут.Эдит с облегчением откинулась на спинку кресла. Может быть, если отвлекать его разговорами, он не переутомится.— Лайонел!— Что?— Нам нужно заявить о том трупе в полицию.— Заявим, когда неделя закончится, — ответил он.Эдит кивнула и задумалась, что еще сказать.— А Фишер в самом деле был выдающимся медиумом? — спросила она, сама не зная, почему в голову пришел этот вопрос.— В свое время все признавали, что он не уступает Хоуму и Палладино.— А что он сделал?— О! — Барретт отодрал еще одну доску с передней стороны контейнера и отставил ее в сторону, открыв ряд застекленных циферблатов. — Как обычно: левитация, потусторонние голоса, биологические явления, отпечатки, сотрясения, материализация — все такое. На одном сеансе стол весом почти в сто фунтов при полном освещении поднялся к самому потолку вместе с ним, и шесть человек не могли опустить его вниз.Потом, когда в проверочной комнате погасили свет — но при полном контроле, — через комнату проплыли семь полностью сформированных лиц. На одного из проверяющих — доктора Уэллса, знаменитого гарвардского химика, — одно лицо дунуло, а другое пыталось его поцеловать. Дотого вечера он, по-моему, довольно скептически относился ко всему этому.— А что еще? — подтолкнула мужа Эдит, когда он снова замолк.— О... по проверочной комнате прошла темная тень с очертаниями человека, и от ее шагов сотрясалось все помещение. Вокруг стола, как необычно крупные бабочки, запорхали зеленые фосфоресцентные огни и сели в волосы одному участнику сеанса. У потолка проплыла мандолина, играя «My Bonny is over the Ocean». Профессор Малвани из Питтсбургской парапсихологической ассоциации минут десять держал полностью материализованную руку и описывал ее кости, кожу, волосы, ногти и теплоту. А потом менее чем за секунду она растворилась в воздухе.— И наконец, изо рта у Фишера вытекла масса телеплазмы и образовала фигуру китайского мандарина семи футов ростом, завершенного домельчайших деталей. Он говорил с группой двадцать минут, а потом втянулся обратно в тело Фишера. — Барретт поставил в сторону еще одну доску. — В то время Фишеру было всего тринадцать лет.— Значит, он был настоящий экстрасенс.— О да, самый настоящий. — Барретт взялся за последнюю доску. — К сожалению, это было давно. Видишь ли, это как мускулы. Не пользуешься ими, и они атрофируются. — Он отставил в сторону последнюю доску и встал, опираясь на трость. — Вот. Эдит тоже поднялась и подошла к нему. Он отдирал большой конверт, клейкой лентой прилепленный к передней панели аппарата. Пока Барретт открывал его и вынимал свои схемы, Эдит смотрела на панель управления с множеством переключателей, циферблатов и кнопок.— Сколько стоило все это сделать? — спросила она.— По моим подсчетам, ушло более семидесяти тысяч долларов.— Боже мой! — Эдит окинула взглядом циферблаты. — ЭМР, — шепотом прочла она надпись на металлической табличке под самым большим циферблатом. На нем были числа от нуля до ста двадцати тысяч.— Что такое ЭМР, Лайонел?— Объясню позже, дорогая, — рассеянно ответил он. — Я расскажу тебе в подробностях, для чего был сконструирован реверсор.— Реверсор, — повторила Эдит.Барретт кивнул, глядя на схему. Вынув из кармана фонарик, он посветил слабым лучиком в напоминавший духовку проем в боку конструкции, потом, нахмурившись, похромал к столу, положил схему и взял отвертку, наконец вернулся к аппарату и стал отвинчивать панель.Эдит подошла к камину и протянула руки к огню. «Я уже стояла на этом самом месте», — вдруг подумала она. Но больше ничего вспомнить не удавалось — только как проснулась от пощечины и обнаружила, что стоит голая перед Фишером. Эдит содрогнулась и постаралась отогнать неприятные мысли.Она двинулась назад к Лайонелу, но тут вдруг в зал ворвался Фишер. Эдит вздрогнула от его крика:— Доктор!Барретт обернулся.— Мисс Таннер! — крикнул Фишер.Эдит обмерла. «Боже, что еще стряслось?» — подумала она.— Она опять ранена!Барретт кивнул и, проковыляв к столу, схватил свою черную сумку.— Где? — спросил он.— У себя в комнате.Все трое поспешили через зал, Барретт ковылял изо всех сил.— Насколько тяжело? — спросил он.— Она исцарапана — истерзана — избита.— Как это произошло?— Не знаю. Думаю, это все кошка.— Кошка? — Я принес мисс Таннер поесть, а когда она не откликнулась на стук, открыл дверь. И первое, что увидел, — как кошка метнулась прочь и исчезла.— А мисс Таннер?— Она была в ванной. И сначала не хотела выходить. А когда вышла... — Он замолчал и состроил гримасу.Когда они вошли, Флоренс лежала на кровати. Приблизившись, они увидели, как она открыла глаза и повернула голову. Эдит потрясенно вскрикнула. Кожа медиума была бледной, как воск, на голове виднелись глубокие борозды, покрытые запекшейся кровью, а лицо и шея были все изранены.Барретт поставил сумку у кровати и сел рядом на стул.— Вы продезинфицировали раны? — спросил он, посмотрев на укусы на голове.Она покачала головой. Барретт открыл сумку и, достав маленький коричневый пузырек и коробочку с ватой, посмотрел на джемпер Флоренс.— И тело тоже?Она кивнула, глаза ее наполняли слезы.— Вам лучше снять джемпер.— Я помылась.— Этого недостаточно. Могла попасть инфекция.Флоренс посмотрела на Фишера. Он без слов отвернулся и, отойдя к другой кровати, сел спиной к остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81