Того и гляди, зашибут по дороге. Я-то ведь болезненный, полиомиелит в детстве перенес, куда мне воевать-то? Я ж и царем-то просто так называюсь, чтобы ворогам моим страшнее было. Сам суди: где уж мне народом целым править? Они у меня умные, сами управляются. Вече вон себе организовали, сами все решают, все делают: хорошо хоть вежливые, почтительные: меня всегда в известность ставят, что задумали.
"Ну, дела, -- думает Иван, -- побольше бы таких царей -- тихих да робких, полиомиелитом переболевших!" А самому жалко Кощея стало до слез. Смотрит Иван, как Кощей все глазками по сторонам поводит, боится, как бы ему какого татя-душегубца не подослали. "Зря я, что ли, -- думает Иван, -- сюда из двадцать первого века, тридевятого царства, тридесятого государства прибыл? Помочь человеку надо. Вон он какой тихий, скромный, боязливый("
-- Слушай, -- говорит Иванушка, -- Кощей, хочешь, я тебе помогу?
-- А как ты мне поможешь, Иван-царевич? Мне никто помочь не может. Я сроду такой.
-- Ничего, -- говорят Иван, -- хочешь, я тебя неуязвимым сделаю?
-- Как это -- неуязвимым? И для стрелы?
-- И для стрелы.
-- И для кистеня?
-- И для кистеня.
-- Не может такого быть, -- говорит Кощей.
-- Может, Кощей, -- говорит Иван, -- для нас ничего невозможного нет. -- А сам думает: "У Кощея, наверное, просто от хилости его мания преследования появилась. Значит вылечить его надо".
Вспомнил Иван как их в институте суггестопедии обучали, обрадовался -в самом деле: наука, она все может, не даром же у нее гитик столько!
-- А что я тебе за это должен буду? -- спрашивает у Ивана Кощей.
-- Сказку мне одну найти поможешь.
-- Сказку? Ладно. Я к вечу обращусь, попрошу, чтобы всех сказителей ко мне в терем прислали, найдем мы твою сказку. Только как ты меня неуязвимым-то, Иван-царевич, сделаешь?
Задумался Иван.
-- Скажи, -- говорит, -- Кошей, что у тебя есть прочное, чтобы сломать трудно было, и маленькое, чтобы спрятать легко?
Теперь уж Кощей призадумался. Думал-думал, потом говорит:
-- Подожди, Иван, пойду с дочерьми посоветуюсь.
-- Иди, -- говорит Иван, -- советуйся.
Ушел Кощей. Ждал его Иван, ждал -- заждался. Возвращается наконец. Иголку показывает.
-- Вот, -- говорит, -- и крепкая, и маленькая. То, что нужно. Василиса присоветовала.
-- Добро, -- говорит Иван. -- Будь по-твоему. Сядь сюда.
Сел Кощей. Иван перед ним встал и давай его гипнотизировать. Загипнотизировал. Уснул Кошей. А Иван давай ему внушать, как в институте учили, медленно так говорят, тихо, вкрадчиво:
-- Ты, Кощей, теперь неуязвимый. Вся твоя душа в эту иголку ушла. А телу что -- поранят -- заживет. Пока иголка цела, и ты жив будешь, ничего с тобой не случится. Слушай внимательно, запоминай старательно.
Кончил внушать Иван, разбудил Кощея. Тот вскочил, обрадовался.
-- Спасибо, -- говорит, -- Иван-царевич, ох спасибо! Чую я, что и в самом деле неуязвимым стал. Но уж раз начал ты дело, ты его и закончи, как водится. Схоронить теперь эту иголочку надо, чтобы никто вовек ее не нашел, не достал, не дотронулся.
Взял Кощей со стола яйцо, проткнул скорлупу иголкой, да и запустил ее туда всю. Потом поваров своих кликнул. Засунули повара яйцо в щуку фаршированную, щуку -- в индейку, индейку -- в барана. Барана того потом в сундук за семью замками секретными положили.
-- Отвези, -- говорит Кошей, -- Иван-царевич, этот сундук в море-океан, на остров Буян, да там и закопай под дубом. Пока ездить будешь, я аккурат всех cказитeлeй со своего царства соберу; вернешься -- вместе послушаем. Обязательно твою сказку найдем.
-- Ладно, -- отвечает Иван. -- Будь по-твоему.
А сам думает: "Время у меня еще есть, сказителей он мне соберет, а так что -- все равно здесь сидеть, ждать. Ведь оно всегда так: скоро сказка сказывается, а дело-то, ой как не скоро делается. Уж лучше я за это время еще поезжу, белый свет погляжу, себя покажу".
И поехал.
Долго ли, коротко ли ехал, добрался до самой границы царства Кощеева. Там на корабль сел. Отвез сундук на остров Буян, закопал под дубом. Возвращаться решил. Уже к самому городу Берендеичеву подъезжает, видит: навстречу ему странник идет, калика перехожий. Идет, слезами обливается, дивны речи говорит:
-- О времена, о нравы! Эх, Кощей, Кощей, что с тобой стало?!
Сошел Иван со своего киберконя, подошел к страннику, спрашивает:
-- О чем это ты, калика перехожий, говоришь?
-- О временах говорю, о нравах, о царе здешнем, Кощее, что Бессмертным прозываться стал. Хорошо в этом царстве жить было, да вишь -- уходить приходится. Решил с чего-то Кощей себя Бессмертным прозывать, власть я свои руки взять. Вече разогнал, колокол вечевой на деньги медные пустить велел, законы какие-то новые понавыдумывал, налогами нас всех обложил -- жить стало невмочь. Придется, видно, мне. старому, сирому, калике перехожему, в эмиграцию подаваться.
"Ну, -- думает Иван, -- дела! Даже не верится как-то("
-- А что Кощей-то делает? -- спрашивает.
-- Вестимо что: над златом чахнет.
Пал Иван на своего доброго БУРКО, включил его на последнюю скорость и помчался в город Берендеичев.
Едет он по главной улице. Вдруг слышит: гремят тулумбасы. Идет караул, встречных с дороги палками сгоняет. А за ним едет Кошей верхом на коне, зипун на нем парчовый, а в руках плеть, а по сторонам палачи идут-поют:
Царя мы будем тешить -
Рубить там или вешать!
Возмутился Иван. Подскочил к Кощею.
-- Для того я тебя, что ли, неуязвимым сделал, от мании твоей излечил, чтобы ты тут своевольничать начал? Ты что же это, Кощей, делаешь, как тебе только не стыдно -- не совестно?
А Кошей отвечает:
-- Мне теперь -- что?! Мне теперь на все наплевать. Бессмертный я, бессмертный(
Осерчал Иван, говорит:
-- Я тебя, подлеца, неуязвимым сделал, я тебя и убью.
1 2 3