Разговаривать не хотелось. Бонк смотрел на проступающие в небе звезды и думал о Зденке - он не мог заставить себя не думать о ней совсем, хоть и старался допускать эти мысли как можно реже. Вот тогда-то на него и накатило...
Здесь все было очень земляндское: и море, и небо, и песок, даже - за гранью пляжа - деревья, похожие на плакучие керии Марса. И только звезды казались совсем чужими. Совсем-совсем, как говорит Зденка. Астрогатор должен знать это лучше, чем кто бы то ни было, и Бонк мог составить звездную карту для любой точки маршрута. Но это - знание. А тут он почувствовал, какие они незнакомые и до слез чужие, эти звезды. Шерли, корабельный врач, наверняка объяснил бы это ностальгическим кризом - и также наверняка ошибся бы. Просто в тот вечер Бонк перестал быть мальчишкой, играющим в космопроходца.
И вдруг в памяти всплыла фраза из прочитанной когда-то повести: "Сын Неба, где ты? Сын Неба, где ты?" Она неотрывно звучала в мозгу - звучала голосом Зденки. И заставить ее замолчать было свыше сил.
В судовой библиотеке "Аэлиты" не нашлось, и Бонк стал восстанавливать текст в памяти - ведь прочитанное однажды остается в мозгу вечно, нужно лишь извлечь его из запасников памяти. Аэлита... АЭ - видимая в последний раз; ЛИТА - свет звезды. Свет звезд открыл ее Бонку: не ложные предвидения, не ошибки, рассыпанные на каждой странице, - сказка, прекрасная мечта о любви - вот что такое "Аэлита". Больше чем сказка - трагедия, ибо трагедия - сказка с частицей "не". Спящая красавица просыпается от поцелуя принца - это сказка. Но если она не проснется - это уже трагедия.
"Видимая в последний раз"... Каким он был дураком!..
Теперь Бонк ждал возвращения - так же, как когда-то на Плутоне считал месяцы, дни и часы, оставшиеся до старта. Только утешение он находил теперь не в сухой и четкой формалистике Устава Звездного Флота, а в тревожной и горькой грусти "Аэлиты".
К звездам можно послать кибермозг, и он принесет образцы грунтов, флоры и фауны, мегабиты информации, километры голофильмов и регистрограмм. Но только человек может принести со звезд сказку, без которой всякое знание мертво...
Зденка сидела на камне и смотрела на покрывающие воду цветы соллы. Когда она появилась? Впрочем, она тоже не видела Бонка. Он тихонько подошел к ней сзади.
- Аиу ту ира хасхе, Аэлита? - спросил он, невольно облекая мысль в слова древнего фантаста. "Можно мне побыть с Вами, Аэлита?"
Она кивнула. Бонк взял ее за руку,
- Пойдем, Зденка, - сказал он, - пойдем. Я расскажу тебе сказку - о мире, где небо голубое, как на Земле, а море сине-фиолетовое, как небо Марса; где растут плакучие деревья, похожие на эти старые керии, и где звезды чужие как нигде...
Зденка встала с камня, и они пошли по дорожке, посыпанной оранжевым песком. Но Бонку все еше казалось, что чего-то он не сделал, ье сказал или сказал не тек. А сегодня он не имел права ошибаться.
- Постой, Зденка.
Бонк включил гразитр, подлетел к середине озерца и сорвал самую крупную соллу. Цветок был размером в ладошку Зденки, с толстого, мясистого стебля капала вода. Опустившись на нижнюю ступеньку лестницы, Бонк тихонько, почему-то на цыпочках поднялся вверх и положил соллу к ногам Аэлиты.
- Теперь пойдем.
- Подожди, Юрик. - Зденка приподнялась, закинула руки ему на плечи, и в глазах ее Бонк увидел звезды, совсем незнакомые ему, астрогатору, звезды, но они не были чужими.

1 2 3