Затем поручил мне достать малыша хоть из-под земли.
– Младенца?
– Секундочку. Только вот фотографию эту сделали в Санта-Монике двадцать два года назад.
– Боже милостивый) – Джиральдини, конечно, выдал мне страшную историю о своем друге, который попал в тюрьму, о его неверной супруге, о брошенном ребенке и тому подобное.
– И вы, конечно, поверили ему) – Вы меня за дурачка принимаете, мистер Силади? Просто я был вынужден взяться за это дело.
– Иначе они бы вас убрали, да?
– Очевидно. А таким образом я выиграл немного времени.
– Времени? Для чего?
– Сейчас скажу. Секундочку… Словом, я начал разыскивать мальчугана с фотографии и приехал в Санта-Монику. Узнал, что университет сгорел. Потом мне в руки попался ваш дневник. И, наконец, я нашел вас. Теперь понимаете?
– Ну…
– Вижу, вы все еще не поняли, почему я хочу вам помочь. Так послушайте меня все. Когда Джиральдини дознался, что заложить его могли только эти четыре несчастных пигмея, он практически подписал мой смертный приговор. Вполне вероятно, что остальных уже нет в живых. А расправу со мной он на некоторое время отложил. Потому что ему нужен был человек, который разыщет малыша с фотографии, то есть тебя, Ренни. Он знал, что я дока в своем деле. И приговорив меня к смерти, он знал также, что рискует немногим. Он успеет меня убить и после того, как я закончу дело. Мое вознаграждение в любом случае – несколько пуль. Он даже уже назначил и парня, который приведет приговор в исполнение. Одного коротышку в черной шляпе…
– Начинаю понимать, – сказал Силади.
– Дело осложняется тем, что в игру включилась и конкурирующая организация, клан Ренци. Сначала я подумывал натравить их друг на друга, но от этого все-таки пришлось отказаться. Коротышка в шляпе следит за каждым моим шагом. Если я буду слишком тянуть, он прикончит меня.
– Он и теперь знает, где вы? – помрачнел Карабинас.
– Мне удалось оторваться. Но только на некоторое время.
– Понимаю.
– Теперь, когда я прочитал дневник и все знаю, у меня есть две возможности: либо я иду к Джиральдини и все ему рассказываю… в этом случае я тут же получаю свое вознаграждение.
– Пулю…
– Совершенно верно. Либо же – и это вторая возможность – я попытаю счастья с вами вместе.
Я замолчал, и все остальные тоже молчали. Сдвинув брови, они уставились кто друг на друга, кто в пол.
– Это – моя последняя и единственная возможность, – продолжил я. – В противном случае – мне конец.
– Таким образом, это мы нужны вам, – буркнул Осима.
– Я бы скорее сказал, что мы одинаково нужны друг другу, – сказал я. – Не думаете же вы всерьез, что вам удастся выполнить вашу программу без такого парня, который знает свое дело? Когда против вас Джиральдини и Ренци…?
– Кто такой этот Ренци?
– Другая организация. Конкуренты Джиральдини. Силади задумчиво посмотрел на меня.
– А вы, вы-то, собственно, на что рассчитываете? Я чуть-чуть поколебался, раскрыть ли им все мои карты.
– Видите ли, – произнес я осторожно, – Здесь я человек конченый. Я смогу вступить с ними в борьбу, только если мне удастся заманить их на чужую территорию. Чужую для них. Например, в Египет.
– Вы хотите с ними там посчитаться?
– Такие у меня планы. И если мне очень повезет, то на сцену появятся сами Джиральдини и Ренци. А если мне повезет еще больше…
– Вы их возьмете.
– Ну, примерно так!
– А рискуем всем, конечно, мы?
– Поймите же, у вас нет выбора. Еще два-три дня – и мы будем в лапах мафии. Вы не представляете себе. какая опасность вам угрожает. Два-три дня – и вас уже не будет в живых, а Ренни окажется в руках у мафии. Головой ручаюсь!
Только теперь до них стало доходить, что все это не пустые слова.
– Ваш единственный шанс – слушаться меня. Это и мой единственный шанс. Поэтому-то я и сказал, что мы нужны друг другу. Я надеюсь, вы, наконец, сообразили, о чем идет речь?
– Просто не могу поверить, – неистовствовал Карабинас.
– А я верю ему, – пробормотал японец.
– Как фотография попала к Джиральдини? – спросил неожиданно Силади.
– Не имею понятия. Это вы должны бы знать. Они помолчали немного, потом Силади сказал:
– Пожалуй, Киндлер мог проговориться.
– Киндлер?
– Вы читали дневник. Тогда вам должно быть известно и то, кто такой Киндлер.
– Кажется, тот тип, который вытащил пробку из…
– Точно.
– Значит, он все-таки выдал вас? Силади потряс головой.
– Не так, как вы имеете в виду.
– Как же, в таком случае?
– Его страстью была фотография. Он нафотографировал кучу снимков с сосуда со спермой, как сам потом в этом признался.
– Помню.
– Потом он отдал нам негативы.
– И это помню.
– Только не все. Кое-что он оставил себе, проявил их и положил в конверт с соответствующими примечаниями. _ – Вам известно, что было в этих примечаниях?
– В общих чертах. Он был недалек от истины. Из наших опытов он сделал вывод, что мы раскрыли тайну оживления мумий.
– Кретин!
– Погодите, Нельсон… На этом Киндлер успокоился и не предпринял ни одной попытки что-либо выведать у нас. Но несколько лет назад он умер, и наследство вместе с фотографией Ренни досталось его племяннику. Фотографию Ренни тоже сделал Киндлер, и вы, конечно, понимаете, что сделал он это без нашего разрешения. Этот несчастный был уверен, что Ренни – не что иное, как оживленная мумия младенца.
– А что еще за племянник, черт возьми?
– Это совершенно неважно. Некий Дальтон. Мистер Дальтон.
– Никогда не слышал этого имени.
– И мы раньше не слышали.
– То есть как – раньше?
– Пока он не объявился…
– Что? Этот Дальтон заявился к вам?
– Несколько месяцев назад.
– При каких обстоятельствах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136