– Потому что не хотел рисковать. Они каждый месяц пишут письма по старым адресам сотрудников института. До сих пор еще никто не ответил. Значит, адреса устарели. Или если кто-нибудь заявится… Мы только привлечем к себе внимание.
Признаю, это были слабые аргументы, ноя надеялся, что если он это не проглотит, то, по крайней мере, мне удастся заморочить ему голову.
Он подумал немного, затем сдвинул шляпу на затылок.
– В библиотеке и так уже порядком навоняли.
– Навоняли? – спросил я, чуя недоброе.
– Хромого пришили!
Я вскочил на ноги, словно подброшенный пружиной. Но не успел заговорить, как коротышка громко, почти истерически завопил:
– Это не я! Когда я пришел туда, его уже пришили. Поздно пришел, черт бы их побрал! Его пришили те самые, кому вы продали другой комплект одежды. Люди Ренци!
Несколько секунд мне казалось, что голова моя сейчас треснет.
– Вы все видели?
– Разумеется. Если бы они попытались что-нибудь с вами сделать, я бы пристрелил их, как бешеных собак. Но почему вы продали им шмотки?
– Потому что не знал, что вы присматриваете за мной. Впрочем, одежда и не представляет никакой ценности. Они не будут знать, что с ней делать.
– Вы думаете?
– Надеюсь.
– Что ж, надейтесь.
Мы какое-то время помолчали, потом он тихо спросил:
– Что вы намерены делать теперь?
– Мне нужно проверить одну-две вещи. Потом попытаюсь выяснить, где изготовили эту одежду. Ну как?
– Вам лучше знать, – произнес он негромко. – Мое дело – обеспечивать вам тыл.
– Тогда вы могли бы оказать мне одну огромную любезность.
– Да?
– Взяли бы мне на сегодняшний вечер билет на самолет до Лас-Вегаса.
– Лас-Вегас?
– Да. Что тут удивительного?
– Собственно, ничего. Только это место не по карману частному сыщику.
– Вы боитесь за деньги вашего шефа?
– Еще чего… Он знает счет своим монетам. Так вы, в самом деле, собираетесь в Лас-Вегас?
– В самом деле.
– Не скажете, зачем?
– Не скажу. Я не люблю, чтобы еще кто-нибудь, кроме меня, знал о моих планах.
Он задумайся, и по нему было видно, с какой устрашающей скоростью вращались колесики в его голове.
– Я должен доложить Джиральдини.
– Так доложите. Для того я и сказал. А насчет билета я не шутил. Знаю, можно было бы заказать и по телефону, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я бы хотел, чтобы это сделали вы.
Он неохотно поднялся из кресла:
– Ладно. К тому же, я думаю, что вы правы. Не удивляйтесь, если в ближайшее время мы с вами встретимся в Лас-Вегасе.
Я же на это только улыбнулся про себя. Сказать я, естественно, ничего не сказал.
Когда дверь закрылась за ним, я подождал минут десять, потом пешком спустился на первый этаж. Возле лифта никто не слонялся, и у выхода все выглядело спокойно.
На всякий случай я заглянул еще и в салон, но только две старые девы, с пьяной ухмылкой, безнадежно повернулись ко мне. Похоже, все чисто.
Я перебежал на противоположную сторону улицы и завернул за угол. Там я остановился, прислонился спиной к первой же витрине и стал ждать, когда замаячит поблизости машина, как бы без определенной цели курсирующая по улицам.
Ждал, ждал, но никто не появлялся. Тогда я взял курс на табачную лавку и нажал на дверную ручку.
Хозяин был занят раскладыванием упаковок, и лицо его просияло, когда он меня увидел.
– Диас, сеньор. Я уже опасался, что вам пришлось идти по вызову. Вот-вот закрою свою хибарку. Вы пришли как раз вовремя.
Ради приличия я купил у него еще одну пачку сигарет, потом зажал под мышкой свои вещи. Сверху я положил коробки с сигарами, а книгу подсунул под низ.
Я без происшествий добрался до своей комнаты. Что там сказал коротышка в шляпе? Как зовут ту банду, которая купила у меня спецодежду? Ренци? И эти тоже макаронники!
Я глубоко вздохнул, потом запер за собой дверь на ключ и цепочку тоже навесил.
Я улегся на диване и взял в руки книгу. В целом в моем распоряжении было два часа. А потом посмотрим.
У меня было ощущение, что я, пожалуй, могу заключить с кем-то сделку и покруче, чем та, которой меня угостил Джиральдини. Только я еще не знал, с кем.
Я раскрыл книгу. Это был ничем не примечательный дневник, из таких, какие сотнями продаются в любом писчебумажном магазине. Только в верхней части страниц не были обозначены дни недели: владельцу дневника предоставляли возможность самому вписать их. Во всяком случае, это имело то преимущество, что можно было пропустить несколько дней, не оставляя пустыне страниц. Силади исписал свою книжечку мелкими, очень четкими буквами. Я обеспокоенно вздохнул: вероятно, мне понадобится больше времени, чем я рассчитывал.
Записки сразу же начинались на вставленной позже странице, которая была вырвана из другой, по видимости, большего формата тетради. Было видно, что постороннюю страницу подрезали ножницами, чтобы подогнать ее под листы дневника. Она еще тем отличалась от остальных страниц, что если они были исписаны шариковой ручкой с синими чернилами, эта – зелеными.
Я устроился на диване поудобнее и начал читать записки Петера Силади.
III. КНИГА РЕННИ
Эта книга – Ренни. Ренни и моя. Может быть и его тоже, но этого я еще не знаю. Я молюсь Богу, чтобы было так. Молюсь о том, чтобы он сохранил мне Ренни, но и о том, чтобы он взял его у меня…
Эта книга – книга тоски и желания. Тоски, требующей, чтобы он навсегда остался со мной, оставался моим. Ведь я… Но и желания тоже, чтобы, когда придет время, он покинул меня!
Порой я просто трепещу от счастья, а иной раз чуть не плачу от страха, что, может быть, я – избранник.
Может быть, мне первому в истории человечества выпало такое на долю. Может быть, мы, все-таки, не одиноки…
Я очень люблю тебя, Ренни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136