Лита закусила губу и сжала зубы. Она тихо села, поморщившись от возмущенного протеста своих мышц. Это все от езды на лошади. Бедра и колени горели. Ягодичные мышцы имели общие признаки с печеночным паштетом.
Она заставила себя встать, закутав плечи накидкой, с которой капало. Прерывистое дыхание доносилось из-под накидки Риты.
Шлюха!
Лита осторожно поднялась на возвышение.
— Это я, — прошептала она, приблизившись к тому месту, где, как ей казалось, должен был находиться в дозоре Железный Глаз. Она вскарабкалась на бугор, но нашла только острую траву под ногами. Где же Железный Глаз? Ветер разогнал остававшееся на теле тепло. Лита медленно повалилась на мокрую траву, осматривая небо в поисках звезд или луны в кромешной тьме.
Подкатили нежданные слезы. Она приглушенно всхлипнула, но подавила их, не желая поддаваться. Боже! Почему я так несчастна? Что я здесь делаю? Дура проклятая! Разве так плохо было бы быть женой инженера? Они бы с Джефри сейчас перебирались на Рейндж. У нее бы там был дом. Открытое пространство. Ей бы было тепло! Тепло! О, Господи, тепло!
И ее бы обработали! Милый, покладистый человек, совершенный член общества — и ни одной оригинальной мысли в голове.
Она наклонила голову и вытерла мокрым пальцем нос. Дрожь теперь не прекращалась ни на секунду. Когда она попыталась подвигать пальцами ног, то у нее создалось впечатление, что это мокрые деревяшки. Действительность представляла собой холод, сырость, несчастие и страдание. Такова жизнь. Какого черта вообще кто-то хочет жить? Джефри знал правду. Он разумно поступил — выбрался! Это ее вина, такого отродья, как она. Он ушел без нее. Она опять сдержала рыдания и задрожала.
— Еще одна рубашка поможет? — спросил спокойный голос сзади.
Она открыла рот и обернулась, вглядываясь в темноту, пытаясь разглядеть его.
— Я н-не м-могу в-взять вашу р-рубашку, — нетвердо произнесла она, стуча зубами.
Она слышала, как он подошел. Кожаная одежда зашуршала, когда он нагнулся. Теплый палец быстро коснулся ее щеки. Теплый палец!
— Тебе очень холодно. Это нехорошо.
Она услышала, как он снимает рубашку. Его пальцы стянули накидку с ее плеч и дотронулись до сырой кожаной рубашки.
— Сними это, — приказал он.
— Но… — она было начала возмущаться.
— Так будет теплее, — его голос был добрым, заботливым.
Сама не веря в то, что она это делает, она стянула тяжелую мокрую рубашку через голову. Она смутилась, как будто он уже не видел ее обнаженной… да еще на свету! Но он все-таки обещал, что будет тепло. Она помогла ему натянуть на нее его боевую рубашку… Слава Богу, она была теплой!
— Я никогда не думала, что такая простая вещь, как теплая рубашка, может столько значить, — восторженно проговорила она.
— Ты должна была спать, — напомнил он.
— Я так замерзла. Но ты-то что собираешься делать? Ты превратишься в кусок льда! — она запаниковала. Он не должен страдать ради того, чтобы ей было тепло.
— Мне не холодно. Я не могу превратиться в кусок льда, когда вода вокруг не замерзает, — его голос был легким, веселым.
— Мне неудобно, что я взяла твою рубашку, — пробормотала она.
— У меня есть еще одна рубашка, — его глубокий грудной голос ободрил ее. — Я уже надел ее. Тебе нужно поспать. Завтра будет тяжелый день.
— Кажется, можно сказать, что лагерь занят, — она заколебалась. — Филип и Рита, они, ну…
Его смешок удивил ее.
— Я рад. Филип никогда не был близок с женщиной.
— Но он кажется таким добрым, — ответила она нахмурившись.
— Филип не всегда был таким. Предсказания довлели над ним многие годы — еще до прихода звездных людей. Он был очень замкнутым. Его преследовало будущее.
— А ты? — спросила она. — Ты всегда был таким, как сейчас? Тебя тоже что-то преследует, Железный Глаз? Грусть в глазах?
— Какой я? — спросил он.
— Страдающий, — просто сказала она.
— Я воин. — Он сказал это с гордостью. — Воины не чувствуют боли.
— Она, должно быть, была удивительной женщиной, — попыталась угадать Лита. Наступило молчание. — Расскажи мне о ней, — добавила она, ее голос выдавал заинтересованность.
Шло время. Она думала, что он не ответит.
Затем:
— Она была из моего рода — моей семьи. Дочь сестры моего отца. Она была Смит. Мы не могли пожениться. Потом ее убили. Это все.
— Это не все, Железный Глаз, — тихо добавила она. — Ты рассказал мне больше, чем ты думаешь.
— Разве, звездная женщина? — в его голосе была насмешка.
— Да, — добавить было нечего.
Некоторое время они молчали; Лита снова задрожала.
— Сантос найдут нас? — спросила она.
— Паук решит, — его голос был бесстрастным.
— Их много, — напомнила Лита. — Что будет, если они нас схватят?
— Будем сражаться, — ответил он без всяких эмоций.
— Ты не сможешь победить такое количество, Железный Глаз. Каким бы хорошим воином ты ни был.
Она услышала, как он засмеялся над серьезностью в ее голосе.
— Ты рассчитываешь жить вечно, звездная женщина? — ему было весело.
— Но сражаться, когда не можешь победить? Зачем? — она не могла этого понять.
— Мы с Филипом будем сражаться. — Она представила, как он пожал плечами. — Может быть, звездная женщина-воин тоже останется и будет сражаться. Пока мы сражаемся, ты спасешься. В этом есть достоинство.
— Достоинство? В чем? Что толку от достоинства, когда ты мертв? — она почти кричала.
Его голос был таким же спокойным.
— Если сантос настигнут нас, они убьют нас с Филипом независимо от того, будем мы сражаться или нет. Им ничего не остается делать. Не лучше ли умереть мужчиной?
— Я женщина, и я не чувствуя себя чем-то хуже! — парировала она, вдруг припомнив то, о чем думала раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132