Почему они так важны?
Она поджала губы, пристально глядя на него.
— Я не уверена, стоит ли тебе говорить.
— Эй, мы же в этом деле заодно, — напомнил он, еще больше нахмурившись.
— Если ты выдашь меня, я выдам тебя, — сказала она кивая. — Ладно, агенты раздобыли изображение самого большого сирианского боевого корабля. Судя по голографии, у них имеется необычный бластер. Офицеры из разведки предполагают, что он изготовлен по модели Братства.
— Сюзан, я… я родился на Границе, — увидев, что она никак не отреагировала, он продолжил: — Это была планета Братства. Для нас их чудесные изобретения не являются мифами. Это утраченное наследие. Если сириане располагают бластером Братства — или даже его слабой копией, — то «Пуле» действительно несдобровать.
12
Честер Армихо Гарсиа поднял глаза от чтения на секунду раньше, чем голографические образы появились перед ним. Он вежливо кивнул, отметив Скора Робинсона особым вниманием. Раздутые головы директоров не переставали повергать его в изумление.
— Сириане располагают новым оружием, — без околичностей начал Скор.
— Ты имеешь в виду бластер, — кивнул Честер, не переставая улыбаться.
Семри Навтов с враждебностью в свинячьих глазках выпалил:
— Почему ты не сказал нам?
— Самым банальным ответом было бы то, что вы не спрашивали; но на самом деле не все можно предсказать. Вспомните о точках выбора, директора. Будущее — это лабиринт. Представьте себе лес, состоящий из деревьев, ветви которых сплелись в одну нераздельную массу. Теперь представьте себе одно такое дерево в схематичном виде. Поместите себя на кончике корня. Это ваше рождение в прошлом. Продвигаясь вверх по сходящимся корням, вы, наконец, доберетесь до ствола, который представляет настоящее. От ствола вверх в разные стороны отходят несколько крупных веток. Ветки — это будущее. Выбери одну, и дальнейшие варианты сведутся к отросткам данной ветки. Каждый выбор ветки это развилка — точка выбора. Или, может, вы попытаетесь привить ветку к другому дереву? Могу я знать заранее, какой выбор вы совершите? Могу я догадаться, какой лист станет вашей судьбой? Нет, — по-доброму улыбнулся Честер, разглаживая на груди тонкую ткань с Арктура. — В этом свободная воля. Паук — Бог — не насилует волю. Я уже говорил, что Паук ее ревностно охраняет. Попытайся я увидеть ваш лист, мой разум бы запутался в ветвях так глубоко, что я бы не смог найти пути обратно к вам. Это и есть сумасшествие, о котором я так часто говорю. Если Бог отказывается влиять на свободную волю, то подобает ли мне это делать?
— Твои слова оскорбительны, — бесстрастно заявил Рок. Честер всем своим существом ощущал его ненависть. Нерассуждающая мощь этого чувства заставила его застыть и испытать жалость к этому человеку.
— Тебе было бы лучше услышать ложь? — почтительно спросил Честер. — Я готов сообщать тебе все, что в моих силах, пока это не угрожает моему здравому рассудку и не заставляет меня говорить неправду. Поберегите нервы, господа, я уже предвижу ваши угрозы. Они ничего не стоят. Можете меня убить, если хотите. Смерть ничего не значит. Она окружает нас со всех сторон, отдаляясь после одной точки выбора и приближаясь после другой. В то же время, исследуйте свои мотивы и учитесь сами. Я так понимаю, что в университете были беспорядки. Контрабанда в секторе Гулаг увеличилась. Вы сомневаетесь насчет того, что может значить предложение, сделанное Респитом романанам. Вас поджимают со всех сторон. Чему вы можете научиться сами?
Скор почти не открывал глаз.
— Пророк, мы в затруднении. Научи нас.
— Он научит нас смерти! — хищно ощерившись, заявил Рок. — Я бы отделался от него!
Честер вмешался, примирительно подняв руки.
— Директор Рок, ты становишься неразумным… из-за утраты контроля над Респитом. Ты пожалеешь еще больше, если позволишь себе потерять контроль над своими эмоциями. Остерегайся эмоций, директор, тебе они в новинку. Но вообще-то эмоции — это одна из самых могущественных сил вселенной. Приручишь их — откроешь себе дорогу к величию, выпустишь из рук — погибнешь глупо и бессмысленно.
Шарообразная голова Рока медленно покраснела.
— Рок! — зашипел Робинсон, напрягая атрофировавшиеся голосовые связки. Судя по их глазам, Робинсон и Навтов вели оживленный разговор по своим каналам компьютерной связи.
В конце концов, Рок закрыл глаза, набрал много воздуха в свою впалую грудь и выпустил его. Помолчав несколько минут, он снова открыл глаза, волком уставившись на Честера.
— Директор, — Честер поклонился, — задумайся над тем, что произошло. Подумай о том, как близок ты был к тому, чтобы поддаться слепой ярости. Посмотри со стороны на возможные последствия испытанных тобой эмоций. К чему они могли привести тебя? Какие перемены ты мог бы вызвать в обществе? — его голос был ласковым, а глаза убежденными.
Лицо Рока болезненно исказилось, прежде чем исчезнуть вместе с его голографией.
Робинсон и Навтов закрыли глаза для того, чтобы пообщаться между собой. Скор первым вернулся к прежнему состоянию, открыв свои маленькие голубые глаза и внимательно посмотрев на Честера. Навтов сделал то же самое секундой позже.
— Ты играешь с опасностью, — голос Робинсона казался скрипучим. — Не дразни его. Мы были на волосок от катастрофы.
Честер склонил голову.
— Эта была точка выбора, директора. Эн Рок — наименее человечный из вас. Я учитель, и вы сами хотели у меня поучиться. Я продемонстрировал ему остатки общего для всех людей оружия. Оружия, которым вы сами владеете, но плохо понимаете. Вашего брата учили управлять бесстрастно, объективно, в полном отчуждении от настоящей человеческой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163