Выходя из комнаты отца-настоятеля, Бателейс злобно прошипел:
– Проклятый Динард! Он привез с собой две книги!
В тот день Гарибонд чувствовал себя особенно скверно. Он сидел на камнях неподалеку от входа в дом и рассеянно забрасьшал удочку. Он думал о Брансене; теперь он всегда думал о Брансене и поражался, насколько пустой и холодной стала его жизнь после ухода мальчика к монахам.
Но все это только ради блага мальчика, неустанно твердил себе Гарибонд. А иначе ему оставалось только сидеть и плакать.
Вдалеке раздался топот конских копыт, но печальные мысли настолько захватили Гарибонда, что поначалу он их не услышал. Наконец он повернул голову и увидел, что всадники – трое монахов и два солдата городской стражи – уже поднимаются к входной двери.
Гарибонд поспешно закрепил удилище и поднялся навстречу неожиданным посетителям. Он узнал двоих братьев Абеля и одного из воинов – громадного силача по имени Баннарган, ближайшего друга лорда Прайди. Его присутствие сразу насторожило Гарибонда, но в первую очередь он подумал о самхаистах. Неужели им удалось схватить Брансена?
– Приветствую тебя, брат Бателейс, – произнес Гарибонд, тщетно пытаясь скрыть свои опасения.
– Где она?
– Она?
– Похоже, у брата Динарда имелся еще один секрет, не так ли? – заметил брат Бателейс.
Гарибонд отшатнулся назад, лихорадочно пытаясь понять, о чем идет речь.
– Разумнее будет говорить честно и откровенно, – добавил брат Бателейс. – Ради твоей безопасности и безопасности мальчика.
– Это сын Брана Динарда, – пробормотал Гарибонд.
Он с удивлением заметил, насколько последнее известие поразило как монахов, так и стражников, хотя перед этим решил, что именно такого признания они и ждали.
– Бран Динард, – сказал брат Реанду. – И Сен Ви. Два имени – два слога. Бран и Сен, – пояснил он остальным всадникам.
– Брансен, – задумчиво произнес третий монах, не знакомый Гарибонду.
– Когда родился мальчик? – требовательно спросил Бателейс. – Вскоре после ухода Динарда?
– Или незадолго до этого, – признал Гарибонд.
– Так, значит, его мать все это время провела здесь, – заключил третий монах. – Значит, в то время, когда все силы были брошены на поиски преступницы, она вынашивала ребенка в безопасном укрытии у Гарибонда Вомака?
Гарибонд опасливо посмотрел на солдат и заметил, как напряженно поджал губы Баннарган.
– Она не была преступницей, – прошептал Гарибонд, едва не лишившись голоса при виде спешивающихся солдат.
– Лучше позаботься о себе и о мальчике, тебе это определенно необходимо, – сказал брат Бателейс. – Скажи, где она?
– Сен Ви умерла.
– Я не спрашиваю об этом отродье из Бехрена. Где еретическая книга, написанная Динардом? Нам известно, что их было две.
– Две? – озадаченно покачал головой Гари-бонд. – Нет, он принес только одну книгу.
– И она погибла в пламени во время пожара в комнатах отца Жерака? – задал следующий вопрос брат Бателейс.
– Так я слышал.
На лице Бателейса вспыхнула плотоядная усмешка, словно он был хищником, загнавшим свою жертву в ловушку.
– А скажи мне, пожалуйста, где ты мог такое услышать? – снова спросил он. – Даже в монастыре об этом случае знали всего несколько человек, а о существовании книги и того меньше. Как мог Гарибонд Вомак, живущий в этой глуши, узнать о пожаре?
– Слухи распространяются повсюду, – с трудом выдавил из себя Гарибонд.
– Но не такие! – бросил Бателейс. – Можете разнести все по камешку, – обратился он к солдатам, – но отыщите эту книгу.
Бателейс сердито нахмурился и снова обернулся к Гарибонду:
– Лучше облегчить нам поиски, Гарибонд Вомак. Твои беды только начались, и могу заверить, скоро закончатся. Если ты нам поможешь, то и я помогу тебе покончить с этим как можно легче.
Вот оно что. Бателейс только что заклеймил его как еретика, и никакие мольбы уже не помогут. У Гарибонда задрожали и ослабели колени, но упрямство помогало ему держаться прямо.
– А ради мальчика? – спросил Бателейс. Минутная слабость испарилась, уступив место ярости.
Обвинения и протесты вертелись в голове у Гарибонда, он хотел громко закричать, что братья Абеля во главе с отцом Жераком – притворщики, что Бран Динард был самым прекрасным человеком в его жизни, а Сен Ви – удивительной женщиной и все ухищрения монахов не скроют этой истины. Все это он хотел сказать, но смог только плюнуть прямо в лицо брата Бателейса.
Монах даже не дрогнул, а только неторопливо поднял руку и вытер лицо. В его взгляде вспыхнула неудержимая ненависть, и это было последнее, что увидел Гарибонд перед тем, как сильнейший удар по голове погрузил его в темноту.
Очнулся он много времени спустя, хотя и не знал, как долго пролежал без сознания. Сначала до него донеслись голоса и треск дерева, а сразу вслед за этим удушливая волна дыма ударила в глаза и горло. И еще он ощутил боль в лодыжках и запястьях. Гарибонд попытался повернуться, но обнаружил, что руки за его спиной крепко-накрепко привязаны к столбу.
– Я надеялся, что ты не очнешься, – услышал он сочувственный голос.
Гарибонд, несмотря на резь, открыл глаза и увидел перед собой брата Реанду и немного поодаль брата Бателейса.
Волны дыма и огня охватили его. Гарибонд слышал собственные вопли, ощущал, как огонь церковного правосудия обжигает ноги, слышал потрескивание своей тлеющей шерстяной одежды. Он рвался и кричал, а потом вопли перешли в стоны и кашель, и не было ни глотка чистого воздуха, чтобы унять боль в легких.
На некотором удалении от костра за погибающим в огне человеком наблюдали солдаты, монахи и несколько любопытствующих соседей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121