Руди завопил, схватил посох и размахнулся, нанося удар заостренным полумесяцем. Отсеченная кисть упала ему на колени, продолжая шевелить пальцами, и Руди, отскочив назад, принялся отмахиваться от твари, которая, ничуть не смутившись, продолжала наступать на него. При этом из раны не вытекло ни капли крови.
Монстр оказался на удивление проворным. Руди с трудом успевал отмахиваться от него, как вдруг что-то странное привлекло его внимание. Взглянув вниз, он обнаружил, что отсеченная рука цепляется за штанину и медленно ползет вверх по ноге. Выхватив кинжал из-за пазухи, он резанул по замше, отсекая большой лоскут вместе с ползучей рукой. Он отшвырнул ее как можно дальше, а затем вновь нанес выпад, пытаясь достать габугу. Но хотя он срезал на башке твари какие-то жирные отростки, та продолжала наступать как ни в чем ни бывало, — и тогда Руди нанес третий удар, отделяя костистую голову от шеи.
Какое-то движение на земле привлекло его внимание. Отсеченная рука медленно, но решительно карабкалась к нему по камням.
«Ноги, только не подведите!»
Руди бросился бежать.
Он понесся вверх по склону к деревьям, гадая, замедлит ли его преследователь свое продвижение в лесу.
Он пригибался и перепрыгивал через упавшие стволы, поросшие рыжим мхом, вброд перебирался через ручьи. По счастью среди деревьев почти не было молодой поросли, которая задержала бы мага; лишь пожелтевшая сухая хвоя поскрипывала под ногами. Он бежал вдоль склона в надежде, сделав круг, выйти к поселку с другой стороны, но внезапно впереди, среди деревьев заметил какую-то белесую фигуру.
Прижавшись к стволу, Руди осторожно выглянул из-за дерева. Это оказался второй габугу. Чуть меньше первого, но все равно довольно крупный. Руди насчитал у него по меньшей мере четыре руки, хотя, кажется, на теле виднелись и другие отростки.
Не обращая внимания ни на какие отвлекающие чары, тварь уверенно надвигалась на него. Руди охватил неподдельный ужас. Он вновь бросился вверх по склону.
Наверх бежать было тяжело. Солнце уже почти зашло, и среди деревьев царил полумрак. Руди поскальзывался на камнях и на сухой хвое, упрямо карабкаясь все выше. Птицы вокруг окончательно смолкли.
Ветер усилился. Он завывал среди камней, трепал длинные темные волосы молодого мага, пробирался под шерстяную рубаху и в зияющую дыру на штанах, словно кровожадный хищник, готовый ободрать все мясо с костей. Растительность вокруг постепенно делалась все более жидкой, зато тут и там поросшие мхом скалы пронизывали тонкие ниточки ручейков. Вскоре за валунами Руди увидел сиреневатую стену ледника.
С невероятным спокойствием он подумал: «Я замерзну до смерти».
Внизу белесая фигура неторопливо пробиралась меж карликовых ив и огромных камней.
Весь дрожа, Руди двинулся на северо-запад вдоль склона, гадая, сумеет ли уйти от преследователей и спуститься к ущелью, где текла река. Внутренний голос подсказывал, что он обманывает себя, и все же маг не останавливался. Он боялся и подумать о том, что случится, если он хоть немного замедлит шаг.
Руди никак не мог выбросить из головы эту отвратительную картину: как похожая на паука отрезанная лапа ползет к нему по камням. Интересно, гонится ли она до сих пор за своей жертвой.
«Я же невидим, черт побери!»
Или, по крайней мере, незаметен, как положено любому колдуну...
Но незаметен для кого? Ему вспомнились слова Интольда. «Олени воспринимают тебя как оленя, саблезубые — как одного из стаи. Разбойники примут за дерево, а Белые Всадники, вероятно, способные запомнить с пеленок все окрестные деревья и пересчитать у них каждую веточку до единой, — приняли бы его за куницу или сову, или еще что-нибудь столь же неприметное».
Но габугу? Что такое габугу?!
Поскольку Руди понятия не имел, как они воспринимают окружающий мир, то не владел и ключом к их разуму, — если они вообще обладали разумом, — а, значит, не мог и скроить подходящую иллюзию. Он не знал, кто они такие.
Знал только, что эти уроды гонятся за ним.
Руди не останавливался.
В гаснущем свете он насчитал четверых преследователей, причем один из них был безголовым, но это ему ничуть не мешало. Два других, которых Руди мельком заметил среди деревьев, казались чуть меньше и других очертаний, — один даже двигался на четвереньках, а не на задних лапах. Руди также не смог разглядеть, где у него голова.
Он был напуган до полусмерти. Конечно, за последние годы он успел ко многому привыкнуть, но сейчас был не в силах сдержать дрожь. Конечно, тепло он мог вызвать с помощью магии, точно так же, как и свет, но эти чары никогда не давались ему как следует, и едва ли Руди сумел бы сосредоточиться на них, не замедляя шага. От бизоньей куртки ночью не было никакого прока, а габугу преследовали добычу, подобно волкам, держась в отдалении и стараясь измотать свою жертву. Когда Руди взглянул на свою ногу, то через дыру в штанах увидел на коже ужасающие синяки, — следы мертвенной хватки. «Ну что ж, Ингольд, старина, думаю, теперь мы можем доподлинно утверждать, что эти мерзавцы мне не примерещились.
Господи Иисусе, и они ведь пробрались в Убежище!»
Нужно было выбираться отсюда. Предупредить Минальду! Но даже если бы сейчас в Убежище нашелся бы другой маг, с кем Руди смог бы связаться, — он все равно выронил свой кристалл, когда габугу напал на него.
Ему вспомнились слова Ингольда о том, что дарки знали: магия — единственная защита людей. Может, и эти твари тоже были в курсе?
Но кто же они такие? И чего хотят?
Смерти колдунам?.. Руди вновь посмотрел на свою ногу, покрытую кровоподтеками. В этом, по крайней мере, у него не было никаких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105