И тем более, что у него нет никаких доказательств.Вдруг Керис подумал, что настоящему послушнику никогда не нужны какие-то там доказательства. Главное — это решение Совета Кудесников. Керис был в отчаянии, рушилась вся его система. Не осознавая даже, что он делает, он принялся осматривать кабинет архимага.Как и при жизни Солтериса, комната была забита разными книгами, свитками, схемами, всевозможными измерительными приборами, письменными принадлежностями. Впрочем, во всем этом у архимага был свой порядок. Это на первый взгляд комната казалась безнадежно захламленной. Если было нужно, Солтерис безошибочно и сразу находил любой предмет. Неподалеку от очага высился письменный стол — настоящее произведение столярного искусства. Кериса всегда занимало, сколько тут было разных ящиков, ящиков, отделений. На столешнице стояли два бронзовых подсвечника с оплывшими свечами. Они были покрыты приличным слоем пыли. Впрочем, сам Солтерис тоже не слишком часто зажигал свечи — он, как настоящий волшебник, видел в темноте.Сам Керис не слишком хорошо видел в темноте, но кое-что он различал довольно неплохо. Сейчас послушник был спокоен — даже если он будет тут издавать какие-то шумы, то их никто не услышит из-за пронзительно воющего ветра.И Керис принялся осматривать тут все, что можно только было осмотреть.В свое время об этом чудесном столе ему рассказывала еще бабушка. Помнится, Керис сидел у бабушки на коленях, и та рассказывала ему, чтобы занять ребенка. И теперь чуткие пальцы Кериса ощупывали каждый выступ, каждую резную завитушку, ища разные потайные пружинки и кнопочки. Ветер, казалось, завывал все с большей и большей яростью. В одном ящике Керис отыскал еще одно воспоминание — это была фарфоровая свирель. Помнится, в те далекие годы дед частенько наигрывал на ней. А потом… Став послушником, Керис уже ни разу не видел деда играющим на свирели.В другом ящичке отыскалась пригоршня пуль. Даже не пуль, а… Нет, ошибки тут быть не могло… Такие же конические, упакованные в латунные стаканчики… Керис рывком вытащил пистолет и попробовал загнать один патрон в барабан. Нет, патрон оказался слишком велик, но у Кериса не осталось никакого сомнения, что это были заряды к пистолету примерно той же самой конструкции, что он сейчас держал в руках. Керис, сразу вспотев, сунул руку глубже в ящик. Так и есть — под бумагами отыскался и сам пистолет. В его барабане два отделения были пусты…Керис со стуком положил оружие на стол. Его трясло от гнева, растерянности, ощущения внезапно возникшей пустоты в душе. Теперь все сходилось — годы назад Сураклин убил его деда, убил подло и безжалостно. Убил, как до этого он убил и императора Херальда. А потом он убил старика Тирле, добродушного здоровяка, иногда любившего беззлобно поворчать. Убил потому, что тот оказался на его пути… И сколько еще жертв было на совести Темного Волшебника? Это, наверное, никто никогда не узнает. И он вовсю использовал любовь Кериса к нему как к деду, манипулировал им как хотел. И он пытался использовать его энергию, чтобы убить Антрига — единственного человека, который мог справиться с ним…Керис с такой силой сжал кулаки, что у него потемнело в глазах.И Сураклин безнаказанно гуляет на свободе! Он все еще дурачит людям головы и вершит свои злые дела. А Керис ничего не может поделать, поскольку он по рукам и ногам связан клятвой на верность Совету…И хотя за окнами по прежнему царила непроглядная тьма, Керис знал, что вскоре начнется очередная тренировка по фехтованию. Нужно было уходить отсюда. Вынув из сундука кусок белого полотна, Керис бережно завернул в него оба пистолета и патроны. Затем он кошкой выскочил из окна, через которое и влез сюда, не забыв при этом тщательно запереть ставни на все крючки. Он пошел от дома, чувствуя тяжесть пистолетов из другого мира… Глава 5 Страшная буря, подобно которой никто и не помнил, длилась почти до середины следующего дня. Джоанна задумчиво глядела на буйство стихии из крохотного окна потайной комнаты, что находилась в покоях принцессы Пеллициды в северном крыле императорского дворца. Войти в комнату можно было только через вращавшуюся на невидимых петлях деревянную панель резного дерева, что находилась позади изголовья кровати Пеллы. Ночь обе девушки провели на костюмированном балу, что давал богатый торговец Кальве Дирхам в своем роскошном особняке. Джоанна и жена регента проговорили аж до четырех часов утра. Все это время они издалека наблюдали за Сердиком, который наивно полагал, что если он надел на лицо маску в виде ракушки с раскрытыми створками, то его невозможно узнать. Естественно, что подле него находился и Сураклин, чья маска изображала оскалившийся желтыми зубами череп. Сураклин продолжал завоевывать доверие принца — подсказывал ему в игре, которая развернулась в игровой комнате. Игра эта чем-то напоминала рулетку. Сураклин шептал на ухо принцу, на какое именно деление ему нужно ставить. Конечно, волшебнику нетрудно предугадать результат, чем тот и пользовался — золотые монеты тысячами стекались к Сердику, и тот все с большим обожанием поглядывал на своего благодетеля.Потом Сердику неизменно везло при игре в карты, кости, потом опять в рулетку. Глядя на колесо рулетки, Джоанна вдруг вспомнила о рулетке, которая была в доме Гэри и которая тоже развлекала его гостей. «Теперь мне понятна любовь Сердика к волшебникам!», — буркнула Джоанна. Тут же она подумала, что в запрещении заниматься магией в империи Феррит есть зерно истины.Потом Джоанна и Пелла принялись обсуждать возможные планы спасения Антрига.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113