Общество Туле, система институтов Анэнербе, контакты с Шамбалой, участие лам тибетской секты Агарти… И во главе всего этого стоял тайный мистический Черный орден СС.
Что же касается агента-наблюдателя – читатель уже, вероятно, догадался: идеальная должность при Бормане – личный доверенный порученец по делам ордена. Можно предположить, что он не имел высокой степени посвящения, но и этого было достаточно, чтобы успешно выполнять свою миссию.
Естественно возникает вопрос: имея такого человека рядом с Борманом, имело ли смысл идти на столь рискованную (если не авантюрную) операцию, как подмена?
Вне всякого сомнения – да! Иначе нельзя было проникнуть в тайны партии, тайны, известные до конца и в подробностях только одному человеку – Мартину Борману. Это – тайны нацистского золота. Овладев ими, можно было в зародыше пресечь планы возрождения фашистского рейха следующего уровня. Планы, в которые Гитлер буквально вкладывал всю свою душу.
Систематическое создание тайников, открытие счетов в банках и другое вложение капитала пришлось на период с конца 1942 до начала 1945 годов, когда закладывалась основная финансовая база тайных движений, оккультных орденов, верхушки НСДАП-СС. Последний, короткий период с февраля по март проходил в условиях крайне неблагоприятных. Именно эти, более поздние тайники (ввиду невозможности соблюдения полной конспирации) оказались частично «засвеченными». Однако в них было спрятано не так уж много, образно говоря, «вершина золотого айсберга».
Вот почему только операция по подмене Мартина Бормана могла привести к реальным результатам.
Информация о подготовке операции такой высокой степени секретности, по вполне понятным причинам, отсутствует. Тем не менее, несмотря на уникальность таких акций, возможность их всегда предусматривалась, что, в первую очередь, требовало разработки общей концепции и мер по пресечению утечки информации.
Золотая клетка… Те, кто побывал в ней, редко и неохотно рассказывают о деталях быта и так называемом особом режиме. А уж о выполняемой там работе – ни-ни! Только в своем кругу, да и то по привычке, называя свое бывшее сверхзасекреченное начальство по инициалам ( «Д. Ф. „), должностям ( „Главный“) или традиционно ( «Сам“), а коллег – по именам и прозвищам – без фамилий.
Что-то знакомое, не правда ли? Если да, то сразу отмечу разницу: жили они дай бог каждому, стерегли их – не пожелай никому, изоляцию от внешнего мира как-то компенсировало общение с сотрудниками, в отдельных случаях с семьей.
А теперь представьте: круг общения сужен… до двух человек! Причем один из них – непосредственный начальник, а о втором нельзя знать ничего, кроме круга вопросов, касающихся вашей специальности. При этом вам известно, что никто из вас никогда отсюда не выйдет.
Приходит срок – подопечные уходят, на их место приходят другие. То же – реже или чаще – случается и с начальством. Это может произойти и с вами.
А вот подготовка «подопечных» совершенно не похожа на ту, о которой мы обычно читаем в «шпионской» литературе или мемуарах профессиональных разведчиков.
Первое, что ожидало «кандидатов в Борманы» (естественно, не подозревающих, что у них есть «конкуренты»), – виртуозные пластические операции и особый режим питания, дополненный специальным комплексом физических упражнений: так добивались полного сходства не только лица, но и фигуры.
Одновременно – изучение сотен фотографий, десятков досье, редких кусочков кинохроники. Отработка осанки, походки, жестов, мимики… Короче, главная задача – полное отождествление с изучаемым объектом.
Уникальные способности Василия Авдеева представляли ему возможность лидировать в этой гонке.
Что стало с другими кандидатами? Скорее всего, об этом уже никто и никогда не расскажет.
«Базовых» же вариантов подмены не так уж много. Вот один из них, судя по некоторым деталям, наиболее вероятный.
Ранняя, холодная весна 1943 года. Запланированная краткосрочная поездка на отдых – охота, прогулки на свежем воздухе где-нибудь в укромном, живописном уголке. Обильная трапеза в узком кругу, в просторном зале небольшого, старинного и уютного замка. Крепкий сон…
На следующее утро Борман просыпается простуженным, с сильной болью в горле. Говорит сквозь кашель, с трудом и не очень внятно. Поднялась температура. Отдых прерывается, Бормана увозят домой. Но это уже не тот Борман. Это Борман-2. Болезнь дает ему возможность адаптироваться, объясняет незначительные изменения тембра голоса. Такова одна из версий…
Итак, у каждого из нас своя биография. Несколько строк: дата рождения, место учебы, работы, семейное положение, партийная принадлежность, толика заслуг и точка. Желобок, в котором движется имя человека. Он был, жил, делал. Схема однообразна: и для знаменитостей, и для обывателей. Разве что у одних стены желобка ярко расцвечены, отделаны до мельчайших деталей. Биография других бледна и расплывчата. Несколько цифр, скудные факты, скорее напоминающие, что жизнь не состоялась, что человека, как щепку, подхваченную течением, влекло от одной преграды к другой. Что-то задержало его и заставило здесь работать, что-то сделало партийцем, что-то – участником войны. И все же за этим смутным рисунком проглядывает четкая линия, ведущая от рождения к смерти. То, что поддается позднейшему описанию.
Описывать жизнь этого человека казалось делом необычайно трудным. У него было множество биографий. Точнее говоря, первые сорок пять лет его жизни изучены досконально. У историков почти не возникает вопросов. Первая дата: 17 июня 1900 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180