Они занимали всего три страницы крупным шрифтом: краткая биография, характеристика, написанная самим Вэнджем непосредственно перед зачислением Сторма в экипаж Плером-11, медицинская карта, результаты тестирования. Никаких сведений о родственниках или близких. Верха этот пробел нисколько не удивил – сам он прожил всю жизнь один, кроме детства, разумеется. На вопрос, почему так случилось, Берх неизменно отвечал, что близкие отношения всегда кончаются для него либо чувством досады, либо угрызениями совести, а и то и другое ему одинаково противно. И добавлял, что ему вообще непонятны подобные расспросы, ведь гораздо удивительней, как близкие люди умудряются долгое время друг с другом уживаться.
Биография Сторма была изложена коротко и ясно – как у всякого человека, которому нет и двадцати четырех. Двадцать четыре ему должно было исполниться через неделю после исчезновения. Возможно, и исполнилось, мелькнуло в голове у Верха. Родился Сторм на Земле, получил хорошее техническое образование в одном из престижных учебных заведений североамериканского континента; сразу после окончания института он завербовался в отряд астронавтов-исследователей. Работал в основном на частные компании. Их названия Берху мало о чем говорили, как и названия тех дальних космических станций, где Сторм провел в общей сложности около двух лет. Вэндж знал Сторма по своей предыдущей работе, поэтому и рекомендовал взять его на Плером-11 в качестве третьего астронавта. Других рекомендаций у Сторма не было, но, во-первых, других рекомендаций и не требовалось, раз его рекомендовал сам командир станции. Во-вторых, ВАКоПу в то время было не до подбора кадров. Они даже не удосужились побеседовать со Стормом. Скорее всего Вэндж переоценил уровень подготовки своего молодого коллеги. Других объяснений загадочной гибели астронавта не было ни у Верха, ни у тех, кто занимался делом Сторма до него. А в том, что астронавт именно погиб, никто не сомневался. Но пока тело не найдено, или пока не найдено вразумительных объяснений, почему его тело найти нельзя, дело оставалось открытым. По этой же причине никто вслух не говорил, что Сторм погиб, а говорили «исчез» или «пропал без вести». И, наконец, по той же причине дело Сторма не было предано огласке, и, за исключением вышеназванных, знали об исчезновении астронавта только несколько сотрудников АККО. Возможно, Берху и не пришлось бы заниматься поисками Сторма, если бы не гибель его предшественника. «Гибель одного астронавта можно считать несчастным случаем, но когда гибнут двое – это уже похоже на небрежность», – сказал тогда Шеф, практически процитировав Оскара Уальда.
Решение послать Верха на поиски Сторма походило на плохую шутку. Берх жутко оскорбился, ведь он считал себя крупным специалистом по расследованию преступлений в сфере высоких технологий или, на худой конец, в сфере финансов, если последние тем или иным образом связаны с высокими технологиями. Но случай со Стормом не имел отношения ни к высоким технологиям, ни тем более к финансам. В крайнем случае он мог иметь отношение к очень низким, некачественным технологиям – я имею в виду неисправность скафандра или какого другого оборудования. Даже если смерть астронавта напрямую не связана с неполадками в работе оборудования, то в том, что его вовремя не хватились и не поспешили на помощь, виновата, без сомнения, система контроля за жизнеобеспечением. С помощью висевших над Плеромом спутников система контроля передавала на станцию местоположение каждого из астронавтов, информацию о состоянии здоровья, а так же данные о работе скафандра, систем дыхания и энергоснабжения. Когда погиб предшественник Сторма, система контроля сработала четко: получив сигнал бедствия, Вэндж и Зимин незамедлительно вышли на помощь, но успеть они, даже теоретически, никак не могли. В случае со Стормом все было несколько иначе. Система контроля просто «потеряла» его в какой-то момент. Подобное может произойти, если астронавт находится на некоторой глубине под поверхностью планеты и не использует при этом нейтринные маячки. Помехи от космического излучения тоже могут сыграть свою роль, но в таком случае связь не исчезла бы мгновенно и навсегда.
Система контроля потеряла Сторма, когда тот находился в трех километрах к северо-востоку от станции. Никаких пещер или гротов в этом месте нет, зато здесь проходит глубокий тектонический разлом. С севера на юг он рассекает Море Яваб – так называется вытянутый, низменный участок планеты, где расположена станция Плером-1 1. Сама станция «закопана» в основании горной гряды у юго-восточного берега Моря Явао. По одной из версий, Сторм заблудился и упал в разлом Но эта версия не давала ответа на вопрос, почему система контроля прервала связь со Стормом на краю разлома, а не на его дне, которого, кстати, никто никогда не видел, так же как никто никогда не видел дна оркусовских воронок. Опять-таки непонятно, зачем Сторма вообще туда понесло – исследование тектонических разломов в его задачу не входило. На завтра Берх планировал съездить к разлому и проверить версию с падением в разлом на месте.
Во сколько бы вы ни проснулись на Плероме, вы никогда не увидите рассвет, но не только потому, что в каюте окна не предусмотрены. На Плероме рассвет – явление скорее формально астрономическое, нежели визуальное, а тем более поэтическое, как, например, на Земле или на Фаоне. Красного Карлика вообще никогда не видно, где бы он ни находился, а выглядывающего время от времени из-за него Белого Карлика не хватает не то что на рассвет, даже чтобы организовать какую-нибудь мало-мальски приличную тень его не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135