– Хм, у нас разгибают пальцы… Похоже, господин Ильинский, вы забыли, где находитесь. Ваши наскоки просто смешны.
– Будет ли вам до смеха, если ваше правительство узнает о той поездке?
– Чего вы хотите? – бросил он.
– Узнать, например, что стало со вторым корпусом Центра Радиокосмических Наблюдений. Его взорвали?
– Не совсем. Умышленно никто корпус не взрывал. Взрывные работы шли выше по склону, там мы строили еще один энергоблок. Произошел несчастный случай – самопроизвольный взрыв, когда взрывчатку транспортировали наверх. Сошла лавина и накрыла второй корпус.
– А ученые, которые там работали?
– Все погибли.
– Какое совпадение! Все погибли, кроме вас.
– Никакого совпадения, – окрысился Рунд. – Если бы я был там, взрыва бы не произошло.
– Разумеется! Зачем вам себя убивать!
– Я не это имел в виду, – Рунду не понравилось, что я поймал его на слове. – Была нарушена технология… технология проведения взрывных работ. Я бы этого не допустил.
– Вы что, специалист-взрывотехник?
– Нет, я кибернетик. Кажется, вы перебрали лимит? – он показал растопыренную ладонь.
Я, наконец, рискнул:
– Призовой вопрос. Темпоронный нейросимулятор уцелел?
У Рунда дернулась щека.
– Такой вещи не существует, – ответил он быстро.
– Потому что ее уничтожило вместе со вторым корпусом.
– Не передергивайте! – взвился он. – Нельзя уничтожить то, чего нет. Его просто не существует, и никогда не существовало.
– Возможно, я ошибся в названии. Пусть не нейросимулятор, а компьютер на темпоронах или темпоронный процессор… Не будьте буквоедом, важно, что ЭТО на темпоронах.
– То, чего нет, – нравоучительно произнес он, – можно называть любым именем, но уничтожить нельзя – вот такой парадокс, извините. В литературе последних лет прижился термин Темпоронный Мозг – Т-Мозг, сокращенно. Сама литературность названия – «мозг» – говорит о невозможности его создания. Только фантастическую вещь назвали бы мозгом, а не, как вы тут предлагали, нейросимулятором…
Вранье местного разлива меня дико утомило. Так захотелось домой, к Татьяне, которая обманывает только мне во благо, к Ларсону, который говорит только правду, к Шефу, который прежде чем соврать, всегда предупреждает, что верить ему нельзя. Другое дело, что я не всегда умею распознать такое предупреждение. Но это, как говорит пилот Дуг, мои проблемы.
Я заметил:
– Ваше объяснение тоже попахивает литературщиной.
– Ах так? В таком случае попросите Цанса объяснить вам, почему темпоронные ансамбли не когерентизируемы.
– Эту тему я с ним уже обсуждал. Профессор не был так категоричен, как вы. Кроме мнений ученых, есть еще и факты, указывающие, что Темпоронный Мозг существует. Чарльз Корно прилетал на Ауру в январе этого года – через месяц после того, как к нему в руки попали выигрышные файлы виртуальной игры «Шесть Дней Творенья» – игры, созданной самим Корно и выпущенной компанией «Виртуальные Игры». Без Темпоронного Мозга выиграть в эту игру невозможно.
– Кто вам это сказал?!
– Профессор Цанс, к которому вы меня только что послали за консультацией.
– Пожалуй, больше не стану вас к нему посылать. Можете считать это своей победой.
Довольный тем, что унизил меня, он отвернулся к окну. Большая красноватая луна в зените и луна пожелтее и поменьше на горизонте светили маяками в океане облаков. Снеговые шапки отвечали им тусклым, отраженным светом. На западе, где небо было чернее, горели несколько оранжевых огоньков.
– Ваш Центр не спит? – спросил я, махнув в сторону оранжевых огней.
– Раз я здесь, значит спит, – усмехнулся мой собеседник. – Пойдемте, а то нас скоро начнут искать.

26
Всех впускать, никого не выпускать – так решил Виттенгер. Поэтому в нижней гостиной собралась целая орава: сам инспектор, Цанс, Брубер и плюс те, кто был там раньше: Бенедикт, Шишка, Катя и два охранника.
По поводу того, как нас встречать, единого мнения не было.
– Где тебя черти носят? – осведомился инспектор у меня. – Вы знаете, что здесь творилось? – спросил он Рунда.
– Ой, Фёдор, мы вас заждались! – радостно воскликнула Шишка, назвав себя, почему-то, во множественном числе.
До меня дошло, что массовость Виттенгеру требовалась для поддержки: во-первых, соотечественники в обиду не дадут, во-вторых, если Рунд вздумает выкинуть какую-нибудь пакость, найдутся свидетели, которые подтвердят, что инспектор сломал ему шею в порядке самообороны. Подумал ли Рунд о чем то подобном, мне не известно, однако он спросил:
– Что за собрание, полковник?
– Какой-то идиот, – и Виттенгер выразительно посмотрел на меня, – распустил слух, будто мы взяли в плен моролинга. Они, – он показал на Цанса и Брубера, – представители общественности. Та дама в черном свитере – знакомая Бенедикта, единственный человек, с кем он разговаривает.
Рунд пожал плечами, мол, что взять с полицейского. Все ключевые места в гостиной были уже заняты, поэтому Рунд велел своему охраннику подыскать себе другое место, а кресло, в котором он сидел, передвинуть в центр гостиной, ближе к камину.
– Почему сняли наручники? – заняв кресло, спросил он строго.
– Вы бы их сами поносили, – огрызнулась Шишка.
Охранник пожаловался:
– Босс, наверху собирается толпа. Ждут приезда журналистов, они вылетели из Амазонии несмотря на ураган.
– Нам только журналистов не хватало!
– Подумаешь, один из них и так уже здесь, – вставил Брубер и «кхыкнул».
– Вы это о ком? – спросил его Рунд.
Я ответил:
– Успокойтесь, это он обо мне.
– Ну тогда ладно… – облегченно вымолвил Рунд. – Что будем делать, полковник?
Виттенгер понял, что между мной и Рундом состоялся какой-то разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120