Тихомиров пожал плечами и, присев на подножку, запустил руку в отсек. Вначале на его недоверчиво-ироническом лице проступило недоумение, потом почти испуг. Он медленно вытащил из отсека пачку денег и, растерянно помаргивая, смотрел то на сиреневую пачку, то на старшину и Грошева.
Николаем все сильней овладевало то веселое, острое и отчаянное состояние, что иногда появлялось в нем, когда приходила, наконец, тщательно подготавливаемая победа.
– Ничего не понимаю… – пробормотал Александр Иванович.
Старшина Голубцов с тревогой и болью во взгляде смотрел то на инженер-подполковника, то на следователя.
– Пошарьте, будьте добры, еще, – мягко, доброжелательно попросил Николай. – По-моему, там должно быть и еще кое-что.
Тихомиров страдальчески посмотрел на Грошева и снова опустил руку в отсек. Через мгновение его лицо вытянулось и на нем проступила обреченность. У старшины в глазах мелькнула суровость и даже брезгливость. Он смотрел на Тихомирова, и на скулах его набухали желваки. Александр Иванович вынул еще одну пачку и молча протянул ее Николаю.
Что-то сладкое схватило Николая за горло, подкатилось к сердцу и сжало его. А когда отпустило, то сердце забилось легко и быстро.
В сущности, это было торжество. Настоящее торжество. Можно было хохотать от счастья, можно нахально торжествовать, а можно надуться и стать неприступным, как бы подняться над всеми.
Все простили бы ему любую из этих примет торжества. Но сам-то он понимал, что все происходящее – лишь первый реальный успех дела. Всего лишь этап. Многое еще впереди. И он сглотнул сладкий комок в горле.
Тихомиров, не дожидаясь просьбы, сам бросил руку в отсек и теперь уже испуганно вытащил из него еще одну пачку денег, обернутую в бумагу.
– Кажется, все, – хрипло сказал он и прижался щекой к блестящей рукоятке ручного тормоза.
– По-моему, нет… – покачал головой Николай. – По-моему, там еще должна быть сухая ветка сирени.
И старшина и Тихомиров оторопело посмотрели на него, но он казался спокойным и безмятежным, как фокусник, который проделывает хорошо ему известный, даже поднадоевший фокус перед глазами не слишком разборчивых зрителей. В нем появилась некоторая снисходительность, даже беспечность, и это совсем доконало и старшину и Тихомирова.
Александр Иванович безнадежно вздохнул и стал обследовать отсек. Старшина смотрел на него уже зло, жалостливо, словно хотел сказать:
«Как же вы это так, инженер-подполковник?.. Я-то вам верил… уважал… Как же такое может быть? Где же вы свихнулись?»
Тихомиров достал ветку сирени и протянул ее Грошеву.
– Вот…
Сирень оказалась белой, с мелкими, коричневатыми, словно ржавыми, пятнами. Только листья на сухой ветке казались свежими, слегка притомленными.
Грошев осмотрел ветку, понюхал ее – соцветия еще не утратили тонкого аромата белой сирени – и спросил:
– Скажите, она не похожа на ту ветку сирени? – Но Тихомиров не понял его, и Николай пояснил: – Помните, которую вы положили в книгу мемуаров?
Тихомиров принял от него сухую ветку, поднес ее к глазам. Он смотрел на нее долго, что-то прикидывая и осмысливая. Грошев глядел на него с доброй усмешкой и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро поднял голову.
Смотрел старшина. Смотрел восхищенно и в чем-то виновато. Почти так же, как смотрел когда-то молодой милиционер Николай Грошев на многоопытного следователя Ивонина.
– Нет… – хрипло протянул Тихомиров. – Нет, МОЯ ветка – с махровыми лепестками. И она фиолетовая. А это простая сирень. И белая.
– Товарищ старшина, – попросил Грошев, – позвоните еще раз и попросите, чтобы подъехали ваши люди. Акт нужно составить, да и еще кое-что…
– Неужели вы меня подозреваете? – вспыхнул Тихомиров и стал самим собой – волевым, собранным офицером.
– Нет, Александр Иванович, не подозреваю. Но порядок есть порядок.
– Тогда я не понимаю…
– Подождите, Александр Иванович. Еще часок, и вы будете свободны, а пока давайте отдохнем.

27

Николай сел в машину Тихомирова и устало откинулся на спинку – хотелось просто распрямиться. Александр Иванович сел рядом.
– Значит, вы опять за кордон?
– Не знаю… Если получится…
– А что этому может помешать? То, что вы, сами того не ведая, возили чужие деньги? Не думаю… Кстати, ваше электронное устройство еще не срабатывало? Или оно такое хитрое, что срабатывало по-особому?
– Нет, еще не срабатывало… А почему вы опять об этом спрашиваете?
– Потому что это прямо относится к делу, которое я веду. Обрисуйте хоть в общих чертах, как оно действует.
– Под сиденьем у меня тумблерочек. Закрывая машину, я переключаю его на систему. Предположим, жулик открывает дверцу, садится, закрывает дверцу и заводит мотор. Машина двигается. Ровно через тридцать секунд после начала движения реле времени включает сирену и сигналы машины. Одновременно другое реле включает запоры на дверях. Мотор глохнет, а сирена и сигналы орут. Вор в клетке.
– Но ведь он может опустить стекла, наконец, разбить их.
– Опустить не сможет – предусмотрено. Разбить – не так легко, да и ведь заинтересуется же кто-нибудь орущей машиной.
– Скажите, а просто открыть дверцы, обследовать машину, украсть из нее что-нибудь при такой вашей системе возможно?
– В принципе возможно. Но я такого не замечал.
Они помолчали. Мимо проносились легковые автомашины, погромыхивали грузовики. Николай отбрасывал последние подозрения – жулики не проверяли тихомировскую машину, это уж точно. А представить себе, что он умышленно возил с собой столько денег, – трудно. Ведь он несколько раз ездил в заграничные туристские поездки и если бы знал о деньгах, то мог бы давным-давно освободиться от них или перепрятать в другое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28