Тем временем Гунтер, пока еще не совсем стемнело, успел сходить за оставленными в лесу лошадьми, а сэр Мишель (так звали юного рыцаря) несколько свыкся с мыслью о том, что теперь ему придется принять под свое рыцарское покровительство еще одного оруженосца, в буквальном смысле слова свалившегося с неба.
Когда, насытившись крольчатиной, сэр Мишель, а вслед за ним и отец Колумбан пожелали всем доброй ночи и удалились ко сну. Гунтер устроился рядом с Сержем у костра и, прихлебывая из алюминиевой кружки горячий настой душистых трав, поведал вкратце своему новому знакомцу о том, что произошло с ним здесь за последний месяц, начиная с того самого дня, 13 августа, когда судьба таинственным образом закинула его, германского летчика, из 1940-го в 1189 год. Серж слушал молча, не перебивая и почти не задавая вопросов: сейчас ему проще было ни о чем не задумываться, и Гунтер прекрасно его понимал, а потому, героически сражаясь со сном, неспешно рассказывал все по порядку. Как он, отправившись на самый рутинный боевой вылет, внезапно попал в густой туман, как потом долго летел над Нормандией, удивляясь, куда пропали все привычные ориентиры, как, наконец, отчаявшись что-либо понять, совершил неподалеку отсюда вынужденную посадку и как встретил на поляне до смерти перепуганного похмельного сэра Мишеля, который мало того что был одет в совершенно непотребный для двадцатого века маскарадный костюм, так еще и изъяснялся на классическом норманно-французском наречии.
Видимо, с даром слова у Гунтера все было в порядке, поскольку при описании этой сцены Казаков даже забыл (правда, ненадолго), что ему сейчас полагается пребывать в состоянии полного шока, и весьма неприлично и громко захохотал, живо представив себе весь этот эпизод.
Правда, потом германский летчик поведал нечто такое, что заставило Сергея вновь усомниться в умственной (и психической) полноценности его нового знакомца. И действительно, посудите сами, может ли нормальный человек из покончившего с предрассудками двадцатого века на полном серьезе излагать историю о встрече с дьяволом, при этом то и дело нервно озираясь на слишком близко подступивший к поляне ночной лес и всячески избегая называть вещи своими именами, употребляя разного рода эвфемизмы: «враг рода человеческого», «сила, не принадлежащая известному нам миру» и прочее в том же духе. Впрочем, Сергей и тут не стал его перебивать, здраво рассудив, что либо его собрат по будущему на этом вопросе малость тронутый - и тогда не стоит вязаться, либо же к нему и впрямь явился сам сатана собственной персоной (что, конечно, весьма маловероятно, но не исключено: мало ли что у них тут в этом средневековье творится?).
Кратко изложив дальнейшие события, имевшие место в окрестностях баронства Фармер - как-то: поджог сеновала, обстрел коварного сэра Понтия Ломбардского и спасение от меча оного коварного Понтия сэра Мишеля вкупе с отцом Колумбаном, возвращение блудного сэра Мишеля в родительский замок, - и обойдя молчанием инцидент с прекрасной Сванхильд, Гунтер перешел к следующей части своей истории. Он довольно живо и со всеми подробностями поведал о поручении бейлифа, о встрече с новоиспеченным епископом Кентерберийским, о невероятных пакостях английского канцлера де Лоншана, об осаде аббатства, о принце Джоне, Гае Гисборне («Представляешь?! Самый настоящий Гай Гисборн, тот самый! И представь - очень славный малый, совсем не злой и даже нормально воспитанный. Правда, по-моему, слегка тугодум. А про Робин Гуда у них тут и слыхом не слыхивали!»). Рассказал он и о поимке хитроумного канцлера, который надумал бежать, переодевшись в женское платье («Ух ты! - откомментировал Сергей. - Ну прям как наш Керенский!»), и о знакомстве с Дугалом Мак-Лаудом. Завершил же он свое долгое повествование прощанием с Гаем и Дугалом у древнего каменного креста.
- Как Керенский? - педантично уточнил Гунтер. - Если я правильно помню историю, этот господин был премьер-министром России до большевистского переворота? Я читал его воспоминания, изданные в Берлине, так он утверждает, что побега в женском платье не было и это все выдумки красной пропаганды.
- Какая разница? - отмахнулся русский. - Сие для истории непринципиально. Ты дальше рассказывай!
- А потом мы с отцом Колумбаном и нашим доблестным рыцарем отправились на поиски еще одного гостя из будущего, сиречь тебя. Дальнейшее тебе известно. - Снова вспомнив это «дальнейшее», Гунтер не смог удержаться от усмешки и добавил: - Кто ж мог подумать, что ты тут не только на кроликов охотишься?
Казаков только вяло махнул рукой: «Проехали!» - и, поднявшись с дерева, подбросил в догорающий костер охапку хвороста. Угасшее было пламя вновь весело затрещало, выбросив к темным небесам огромный сноп искр. Серж все так же молча взял у Гунтера опустевшую алюминиевую кружку и деловито плеснул в нее из котелка горячего травяного настоя. Гунтер благодарно кивнул, сделал большой глоток, откашлялся, вопросительно посмотрел на русского. Тот опустился на дерево и задумчиво уставился в огонь. Судя по всему, человек со странной профессией, именовавшейся «компьютерный техник», вознамерился снова впасть в депрессию. Этого допускать никак было нельзя. Гунтер отставил полупустую кружку, поворошил длинной палкой костер и преувеличенно бодро провозгласил:
- Не знаю, как у Мишеля, а у меня план следующий: во-первых, утром забери со своего геликоптера все вещи, которые могут пригодиться…
- Например, процессор бортового компьютера, - фыркнул Казаков. - Толкнем на рынке в Ватикане как святую реликвию. Не слабое ноу-хау для двенадцатого века!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17