Полонский изо всех сил пытается сосредоточиться. Что-то нехорошее происходит с организмом, крутит в животе, и вкус на губах, будто дыма надышался.
Он думает о своем брачном контракте, которого нет.
О внезапной головной боли.
О полном мужчине, которого Ксана целовала в машине. Он думает о мертвой Милене Харвик с «синим флажком» осведомителя. Что-то складывается из этих обломков, но мешают стальные зрачки госпожи Фор. Она ищет сторонников и слишком ясно дает понять, против кого намерена строить баррикаду.
— На что вы намекаете?
— Береги себя, котик, почаще оборачивайся. Коко тоже не понравилась та сучка, что сосалась с твоей женой. А Коко редко ошибается.
Полонский вынужден себе признать, что почти забыл о девушке в белом анораке, встречавшейся с убитой Миленой Харвик. О девушке с рыжим чубчиком, целовавшейся с его женой. Он думает о спутнике Ксаны в белом лимузине.
Это Лев Сибиренко, владелец телеканала и отец персональных шоу.
9. РЕАНИМАТОРЫ И КСАНА
Марианна проводила нас до закрытой стоянки «Кролика». Фор заявила, что на моей колымаге будем добираться до Павловска минут сорок и чтобы я отправил «опель» домой. В моей машине Коко не поедет. Фор говорила, но в тот момент я не вслушивался. Наверное, я походил на глубокого инвалида.
Мне казалось, что на затылок с разгону опустилась резиновая киянка.
Я даже не рассматривал внутренности клуба. Хотелось только одного — отгородиться от всех и поскорее войти в сеть. Десять минут назад Коко была мне интересна, теперь я готов был проклинать госпожу Фор за услужливость. Я уже не хотел искать рыжую и почти позабыл, зачем мне нужна наглая полуголая попутчица. Перед тем как опустилась Дверца машины, Марианна небрежно напомнила о неоплатном долге, погладила Коко по заду и удалилась.
Нас ждала леопардовая шкура. Пятнистым было все, включая резину колес. На капоте лимузина разевала пасть пятнистая морда; словно живые, расширялись и сужались желтые глаза. Я мигом узнал эту машину, не запомнить ее было невозможно.
Высший пилотаж дизайна, когда стоишь вплотную, и все равно ощущение шестиметровой живой кошки, разминающей мышцы…
…«Салоники» и «Жажда». Костадис и Сибиренко. Сибиренко и моя жена. Хаос и полный бардак в мыслях. Я разворачиваю скрин и говорю слово «жажда ».
Все началось с первой «Жажды». Шоу строилось по классическим канонам жанра и достаточно быстро всем надоело. Горстка героев, которым не хватало воды. Эка невидаль, особенно после «Реаниматоров». Да, «Реаниматоры» вышли на экраны кабельного тиви даже раньше и удерживали пальму зрительского спроса почти три месяца. Мне было тогда… лет тринадцать. Естественно, шоу класса «два креста » мне видеть не полагалось, но мы с приятелями раздобыли пиратский диск и смотрели на ворованном плеере. Это уже было после того, как федералы научились метить лицензионные носители. Ставишь пиратский диск, смотришь кино или музыку слушаешь в машине, ни о чем дурном не подозреваешь — и тут окружают менты, ломятся в двери и окна. Плеер тут же выдавал сигнал на ближайший ретранслятор, а в райотделах только этого и ждали. Пираты оперативно навострились вставлять нужный пароль, но государственная машина объединилась с корпорациями. И вместе они пересилили преступность. В их распоряжении оказались спутники, с которых шифр сигнала стали менять ежедневно. Миллионы «честных» носителей каждое утро приобретали новое тайное имя, а «левые» несли покупателям угрозу разорения. Никто не хотел покупать подпольное кино и платить сумасшедшие штрафы. Профсоюз артистов тогда объявил милиции премии за поимки пиратов, и колоссальная левая индустрия закачалась. Мы достали пиратский диск с «Реаниматорами» и успели с друзьями просмотреть меньше одной трети…
…«Бентли» выбирается из лифта, но двери гаража распахиваются не сразу. Коко отпирает дверь, в салон просовывается очередной технически одаренный подросток с датчиками и опознавателями, хмурится на мою куртку, нашпигованную электроникой. Открываются оба багажника; мрачные парни с автоматами, нисколько не скрывая огнестрельное оружие, шарятся с лампами вокруг машины. Кто-то ползает под днищем, постукивая металлом о металл.
Наконец машину хозяйки выпускают наружу. Пока Коко раскидывает по прозрачному полу груды барахла, я листаю материалы пятнадцатилетней давности.
…На съемках первой «Жажды» погибли трое. Ничтожно мало, если сравнивать с японскими экстрим-проектами и процентом несчастных случаев на съемках блокбастеров. Разница и новаторство — лишь в том, что впервые в истории телевидения смерти участников не проходили под грифом «несчастный случай». Планируемый процент потерь откровенно обсуждался экспертным советом. Психологи и тренеры давали интервью по поводу возможных кандидатов.
Зритель хотел настоящую смерть на экране и получил ее.
Смерть — это красиво.
Я набираю десятки комбинаций, я сам не пойму, чего хочу добиться. Коко шебуршится за спиной, звенит бутылками в баре, напевает голосом осипшего биндюжника. Я борюсь с желанием позвонить Ксане. Я борюсь с желанием позвонить Гирину. Сибиренко. Салоники. Ксана. Жажда. Никакой связи.
Я никогда не ездил в такой машине, даже не приближался. «Бентли» не любит, когда к нему приближаются посторонние. Салон почти круглый, пол и потолок прозрачны изнутри, если не считать имитации леопардовой шкуры. По кругу идет бархатный диван, покрытый сверху натуральными мехами, при желании выдвигается обеденный стол с деловыми принадлежностями или парадной сервировкой, и заполняется ванна. Позади, за занавеской — два спальных места, бар и кухня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138