Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы за 1500 флоринов. После этого прямо на глазах у тюльпановода-любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. Сапожник не вынес надругательства над цветами, слег и умер.
Первый звонок прозвенел в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты наконец обратили внимание на то, что торговля идет в основном «бумажными» тюльпанами. С резким увеличением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос. В хитросплетениях рынка могли разобраться только эксперты. Они и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, все продавали. Цены начали катастрофически падать. Разорялись и бедные, и богатые.
Главные дилеры предприняли отчаянную попытку спасти положение, организуя мнимые аукционы. Покупатели начали разрывать контракты на цветы летнего сезона 1637 года, и 24 февраля главные производители тюльпанов собрались в Амстердаме на экстренное совещание. Они разработали следующий сценарий выхода из кризиса. Контракты, заключенные до ноября 1636 года, предлагалось считать действительными, а последующие сделки покупатели могли расторгнуть в одностороннем порядке, заплатив 10 % отступного. Однако Верховный суд Нидерландов, посчитавший тюльпановодов главными виновниками массового разорения голландских граждан, наложил вето на это решение и предложил свой вариант. Продавцам, отчаявшимся получить деньги с покупателей, предоставлялось право продать товар третьей стороне за любую цену, а разницу потом стребовать с того, с кем было заключено первоначальное соглашение. Но покупать больше не хотел никто.
Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию граждан. Виноваты были все. По всей стране работали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам. В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.
Трехлетний застой в других, «нетюльпановых» областях голландской экономики дорого обошелся стране. Некоторые потом даже сочли, что именно в период тюльпанового безумия главный конкурент – Англия – сумел перехватить многие исконно голландские рынки за границей. Так это или нет, но потрясение, которое пережила Голландия в XVII веке, вполне сопоставимо с дефолтом 1998 года.
Однако конец у этой истории все-таки хороший: механизмы фьючерсной торговли исправно работают во всем мире, а Голландия и поныне считается страной тюльпанов, и масштабам голландского цветочного бизнеса можно только по завидовать.

Классическая политэкономия «мыльного пузыря»

Место действия: Англия.
Время действия: XVIII век.
Corpus delicti: учредительская лихорадка, спекуляции акциями, «мыльные пузыри».
Масштаб: национальный.
Действующие лица: Компания Южных морей, Банк Англии, парламент и практически все население страны.
Тип: B2P, B2S.
В англоязычных странах «дутые» компании, за которыми ничего не стоит, называют «мыльными пузырями». Сегодня это понятие ассоциируется прежде всего с доткомами и бу мом электронного бизнеса начала XXI века. Но «мыльный пузырь» – штука очень долговечная. Появились они дав но, – собственно, тогда же, когда возникли акционерные компании, то есть произошел отрыв капитала от производства и управления от собственности. Не случайно классический пример «мыльного пузыря» – Компания Южных морей, созданная в начале XVIII века в стране классического капитализма – Англии.
В феврале 1709 года британское судно под командованием Роджера Вуда причалило к берегам необитаемого острова Мас-а-Тьерра в Тихом океане, в 700 км от побережья Южной Америки. Здесь, к своему изумлению, моряки обнаружили некоего Александра Селкирка, высаженного на остров в сентябре 1704 года после ссоры с капитаном. В 1711 году Селкирк прибыл в Лондон, где его история быстро получила широчайшую известность, обросла самыми невероятными слухами и вызвала огромный интерес публики к считавшейся несметно богатой Южной Америке. Граф Оксфорд (до получения титула – Роберт Харли), лидер тори, решил использовать этот интерес. В том же году несколько английских купцов основали при его покровительстве Компанию Южных морей, быстро получившую привилегии в заморской торговле, особенно с Южной Америкой.
Граф Оксфорд также покровительствовал Даниэлю Дефо, в 1719 году издавшему роман «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», в основу которого легла история Селкирка. Книга сразу же стала бестселлером и подогрела интерес к Компании Южных морей. Но настоящий бум начался в 1720 году, когда в парламент был внесен билль о значительном расширении сферы ее деятельности. Правление и крупные акционеры организовали шум в прессе вокруг блестящих перспектив заморской торговли. Писали, что готовится договор с Испанией, которая откроет свои колонии для экспорта английских товаров, что в Англию потекут золото и серебро. Назывались фантастические размеры дивидендов. В итоге еще до голосования в палате общин курс акций номиналом ?100 подскочил до ?130.
Через пять дней после вступления закона в силу (он без проблем прошел в палате общин, быстро был одобрен палатой лордов и подписан королем Георгом I) правление объявило подписку на новую эмиссию – по ?300 за акцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13