Не было повода, знаете ли. Ну же, ну. Вспоминай, давай. Чего тебя занесло в эту дыру? Что ты здесь делаешь, словно во вселенной не осталось ничего, кроме этой мутной мглы, серо-буро-малинового цвета.
Ах, да. Я же "в гостях". Сволочь "Аббат", подстроил дело так, что я сам напросился сюда. Выходит, это его "коридор". Конечно, конечно. Каков поп, как говорится… И где же тогда чёртова потайная дверца? Эх, Дуратино ты Дуратино. И, ведь, самое противное, что вроде бы как всё правильно. А спасение утопающих…
Злость помогла сосредоточиться, и тут же вспомнился покойный отец Алексий. Ведь это по его совету я поперся тогда в Сен-Дени. Или, это тоже подстроил "Аббат"? Что-то уж слишком прозорливый он у меня получается. Так не бывает.
Незримое присутствие рядом Отца Настоятеля разогнало ухмыляющиеся рожи. И я стал думать.
Само собой в голове образовалось некое подобие решётки. Объёмной и прозрачной. Только вот линии в ней не прямые. Скорее похоже на извивающиеся тоннели странного фиолетового цвета. И я понял, что вязкий кисель начал отступать. Точнее, стал принимать задуманную мною форму. Ходы обрели конфигурацию, и в каждом вырисовывался пейзаж. И начало, и конец этих ходов терялись в серой мгле, растворяясь, будто в тумане. Ну и чёрт с ним. Мне бы выбраться хоть куда нибудь. Я напрягся в отчаянной попытке упорядочить всё это безобразие, и соотнести с какой нибудь системой координат.
И, внезапно, я вспомнил наши с Виктором занятия по "рукопашке". Он разговаривал со мной, пытаясь вложить в дурную голову хоть какие-то зачатки разума.
"Надо постоянно тренироваться, учиться как можно быстрее настраиваться на рабочее состояние, молниеносно подключать воображение. Чтобы, не задумываясь ни на секунду, быть готовым произвести любое действие, и без раскачки "войти в образ". Научиться концентрировать внимание на самых неуловимых движениях, самых неосязаемых ощущениях и незначительных процессах".
Отчаяние и отсутствие выхода как нельзя лучше стимулируют это самое воображение. Да и Аббат, должно быть, где-то рядом. С улыбкой я вспомнил детские обиды по поводу нежелания подарить мне ключик от заветной дверцы. Вот, пожалуйста. Бери, пользуйся…
Интуитивно придерживаясь направления, я двигался от дромоса к дромосу, постепенно начиная проникаться внутренней логикой и совершенством их устройства. Страх прошёл, и ничто не мешало освоиться в этом алогичном, на первый взгляд хаосе из сотен и тысяч "нитей", каждая из которых была чьим-то "коридором". Расслабившись, я почувствовал ритм этого огромного лабиринта, чем-то похожего на полимерную молекулу из учебника химии, в котором приходилось пробираться.
Затем вспомнились слова профессора, сказанные им на одной из "лекций" ещё в те времена, когда мы находились в первой экспедиции на Земле-2:
"Понимание зависит не от знания множества фактов как таковых, а от построения правильных концепций, объяснений и теорий. Одна сравнительно простая и понятная теория может охватить бесконечно много неудобоваримых фактов. Это иллюстрирует еще одно свойство понимания. Возможно уяснить что-то, не осознавая, что разумеешь это, или даже не уделяя этому особого внимания. Это звучит парадоксально, но смысл глубоких обобщенных объяснений состоит в том, что они охватывают не только знакомые ситуации, но и незнакомые".
Ситуация была как раз не знакомой, но, когда надо, самоуверенности мне не занимать.
Закрыв глаза, я сосредоточился и… плюхнулся в воду. Возле своего лагеря. Вон и домик стоит на берегу. И милые моему сердцу скутеры и "кузнечики". Как есть, в мокрой одежде, я "ломанулся наружу"
Лежа на земле, я медленно оттаивал. Судорожная злость, комком засевшая где-то в животе отступала. Постепенно начал работать разум, зашевелилось сознание, наполнив полупарализованный страхом, но уже начинающий подавать признаки жизни мозг круговертью мыслей и предположений. Но, всё ещё сумбурные, они устроили в бедной моей голове дикую пляску. Усилием воли заставил их вести себя потише. Спазмы в горле постепенно прошли, и я обрёл способность говорить. Расслабились так же мышцы груди и живота, а затем перестали дрожать и успокоились ноги. Подогнувшись поимо воли, они заставили вытянуться на земле без сил, требуя хотя бы кратковременного отдыха.
Только что пережитые ощущения вынудили вспомнить, что воспитан семье крайне упёртых материалистов. И, несмотря на солидный опыт, связанный с "коридором", некоторые вещи, как и родители, скорее приписал бы галлюцинациям и бреду, чем осязаемой и видимой реальности.
– Впечатляет, не правда ли? - Он стоял рядом и снова улыбался.
Нет, я когда нибудь вломлю ему за эту дурацкую улыбочку.
– Угу. - Слов, приличных разумеется, не нашлось, но он всё понял и так.
– Ну же, ну. - Снова радостная ухмылка. Хоть ты спой что нибудь, или спляши. - И сколько, позвольте спросить, вам понадобилось времени, чтобы "выйти".
– Ну… Там, похоже, нет времени.
– Как видите, я был прав. Вы своего рода уникум.
– А… - Я махнул рукой. - Что толку от моей уникальности, если ни бельмеса не понимаю.
– Как, разве… Вы ничего не помните?
– Да что я должен помнить-то?
– Ну… Ощущения, мысли.
– Мысли, по большей части нецензурные. А что касается ощущений, то жопа она и есть жопа. Жопа Серого Кардинала.
– И, никакой сопричастности? Вы не чувствовали себя частью целого?
Я помотал головой, а "Аббат" вздохнул.
– Вы ещё больший счастливец, чем я думал. - Потом, снова испытующе поглядел на меня и произнёс: - Кажется, через неделю вашим малышам исполняется по два годика? - Я набычился, но он и не требовал ответа. - Так я зайду в гости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112