Слушал мой детский лепет, потом юношеск
ий бред. Чему-то улыбался, иногда хмурился. Но независимо от результатов с
обеседования отношение его ко мне не менялось. Да и, по правде сказать, не
очень-то я об этом задумывался. И вот мы подъезжаем к монастырю. Как и год, к
ак и десять лет назад, меня проняло. Это невозможно описать словами, либо т
ы что-то чувствуешь, либо нет. Увидев Инну в прикиде «от Версаче», он лишь х
мыкнул, но, я уверен, всё понял правильно. Он всегда всё понимал правильно.
Да и делал тоже, потому и жив до сих пор.
Ч Отроковицу в гостевую горницу, а сам давай к вечерней. Ч Мы с Инной пер
еглянулись и разошлись по покоям.
Ч От кого бежишь? И почему вид у тебя неиспуганный? Ч Мы пили чай у него в
горнице, и я всё не решался начать.
Ч В общем, это хорошо, что не боишься, страх застилает взор и вводит ум в за
блуждение.
Довольный похвалой, я еле сдержал улыбку. Хотя он никогда меня не хвалил и
не ругал. Это была лишь констатация.

* * *

Три старухи за окном пряли поздно вечерком. Впрочем, пряла только одна. Вт
орая придирчиво осматривала пряжу, проверяя целостность и качество мат
ериала. А третья внимательно вглядывалась в результат, качая головой и ш
евеля губами. Изредка что-то подправляя, подвязывая узелки, иногда подкр
ашивая, дабы не было пятен. И сматывая, сматывая нити судеб в один огромный
клубок. Иногда они объединяли усилия и о чем-то совещались, щупая волокна
. Наслюнив палец, скатывали пробную нить и прикладывали к уже готовой. Кач
али головами, но обрывать уже спрятое случалось редко, очень редко. И уж со
всем нечасто, практически никогда не приходилось разматывать клубок, чт
обы заменить кусок испорченной нити новым. Ну или почти никогда. Пусть да
же и качество пряжи не вызывало удовлетворения, отличался цвет. Порой ма
стерицам попадалась плохая шерсть, но и тогда веретено не останавливало
сь, а клубок рос, рос… Из клубка вылезала моль, время от времени взлетая, а ч
аще просто, поползав, скрывалась в недрах. Моль была неправильной, она мог
ла делать с уже спрятыми нитями что захочет, вернее, что сможет, ибо много
ли возможностей у мошки? Старухи недовольно поджимали губы, а веретено п
родолжало вращаться…
Но, кто знает, может, это и не старухи, а вполне ухоженные и современные жен
щины, слыхом не слыхивавшие ни о какой пряже. Молодые лица освещало мерца
ние мониторов, а пальчики проворно порхали по клавиатуре, возводя всё но
вые и новые переплетения не ведомой никому бухгалтерии. Также прогнозир
уя будущее, подчищая прошедшее и придавая ему лицеприятный вид. Иногда, п
о лишь им одним ведомым причинам, ставя всё с ног на голову. И тогда радужн
ые планы, существующие лишь на бумаге, становились явью, а результаты про
деланной работы обретали неопределенный статус. Но принтеры продолжал
и шуршать, кипы бумаги росли, и те и другие подшивались и ставились на полк
и.
И кто обратит внимание на незначительный сбой программы, кого заботит не
большой глюк. Он даже полезен, ведь на него можно посетовать, списав в случ
ае чего и то и это…

Блок, удар. Уклон, подскок, серия. Тело работало, прогоняя в десятый раз оче
редной урок рукопашного боя, намертво впечатывания его в подсознание. Ни
когда не был бойцом и не собирался, но жизнь внесла свои коррективы. Корид
ор давал возможность отточить навыки до филигранности, и я этим пользова
лся вовсю. Отец Алексий познакомил меня с одним из своих учеников. Мужчин
ой лет пятидесяти. Среднего роста и худощавого сложения. Он несколько уд
ивился моему желанию, но просьбу патриарха уважил. Нечасто оболтусы за т
ридцать с наметившимся брюшком берутся наверстывать упущенное. Первые
встреч пять на лице у него отчетливо был написан совет заняться русскими
шашками вместо русского боя. Но я эксплуатировал коридор вовсю, возвращ
аясь снова и снова. Собственно, этот отрезок времени вспоминал впоследст
вии как сон, еду и тренировки, часто происходившие как бы под гипнозом. Я ж
рал как лошадь, и животик мой постепенно исчезал. Но количество волей-нев
олей постепенно стало переходить в качество, и в глазах у Виктора пропал
о равнодушие. Дней через пятнадцать объективного времени, в которые я ух
итрился втиснуть сто пятьдесят уроков, сэнсэй спросил:
Ч Кто ты?
Я ошарашенно уставился на него. Не то чтобы не предполагал подобного раз
вития событий, но сюрприз, как всегда, подкрался незаметно.
Ч Ну, человек. Ч Ничего умнее в голову не пришло.
Ч Да уж вижу, что не обезьяна, Ч хмыкнул Виктор. За пределами «зала», роль
которого выполняла лесная поляна, у нас установились отношения двух взр
ослых людей. Не слишком любопытных и терпимых к слабостям друг друга.
Ч Ну, возможно, человек не вашего круга, Ч я попытался у уйти от ответа,
Ч а что, слишком заметно?
Ч В том-то и дело, что ты как бы вне круга. Делаешь всё правильно, но с какой
-то отрешенностью, словно тебе скучно. Да и глаза твои иногда пугают. Я вед
ь людей чувствую… ас ты или новичок, достойный противник или слабак. Наст
ройся на волну неприятеля, и тогда будешь знать, куда он будет бить, до зам
аха. Даже удар, который пропустишь, чувствуешь. Нет, есть в тебе неправильн
ость, но ты не говори. Если не разведет судьба Ч сам догадаюсь, а нет так не
т. Но мастер ты другой школы. Вернее, можешь им стать.
Я и в самом деле частенько «уходил», пытаясь улучшить, исправить. Ничего н
е попишешь, шила в мешке не утаишь.

Ч Всё в руках Божьих, а что касаемо новых свойств, то кто знает, где предел
неведомому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111