— спросил герцог.
Когда Салена подняла голову, то, глядя на ее личико, похожее на цветок, герцог подумал, что она с каждым днем становится все прекраснее.
В ней было что-то неземное, а сама она даже не догадывалась о своей привлекательности.
Строго говоря, думал герцог, можно понять мужчину, который купил ее у отца: вероятно, он желал ее до такой степени, что не смог совладать с собой.
Сейчас, когда Салена была рядом, он чувствовал, как сердце его бьется сильнее и стук крови отдается в висках.
Ему отчаянно захотелось обнять Салену и прижать к себе, как в ту ночь, когда она рыдала у него на плече.
Но он боялся, что, если сделает это, выражение счастья в ее глазах сменится ужасом, и она убежит от него, как раненый зверь, и, возможно, бросится в море, как сделала уже однажды.
— Так какие же у вас планы? — вновь спросил он, стараясь контролировать свой голос.
Салена принялась загибать пальцы:
— Во-первых… я бы хотела поплавать с вами, — сказала она, — во-вторых, покататься на лошади — вы мне обещали! В-третьих… я хочу побывать в горах за равниной: вы говорили мне, что там сохранилась часть подлинного Марокко, куда не забредают туристы.
— Весьма насыщенная программа! — весело сказал герцог. — Что-нибудь еще?
Салена широко раскинула руки.
— Дюжины, дюжины, дюжины вещей! — воскликнула она. — Я могу составить целый список, если хотите. Мне столько нужно узнать и столькому научиться! Мир такой большой… Просто… огромный!..
— Другими словами, как я понимаю, вы намекаете, что «Афродита» ждет в бухте, чтобы увезти нас в другие края?
— Я знаю, что это лишь… несбыточная мечта, — сказала Салена. — Но иногда перед сном я представляю, как мы… уплываем в неизвестность, чтобы найти… какую-нибудь древнюю страну, которую еще не открыли.
— Таких стран немного, — ответил герцог. — Может статься, мы и так уже находимся в краю, который обжит людьми меньше, чем любые другие.
— Почему? — спросила Салена.
— Ну, одна из основных причин в том, что на здешних пустынных плоскогорьях прочно обосновались шайки свирепых бандитов и убийц.
— Тогда мы туда не пойдем, — быстро произнесла Салена. — Представить, что вас взяли в плен или… убили… Я бы этого не пережила!
Ее голос дрожал от искреннего волнения.
— Хотелось бы знать, если это случилось бы… — начал герцог, но закончить фразу он не успел: портьера, служившая этой комнате дверью, отодвинулась, и слуга-марокканец жестом пригласил кого-то войти.
Герцог подозрительно уставился на нежданного гостя, подумав, что следовало бы раньше распорядиться насчет нежелательных посетителей.
А теперь уже было поздно.
Имоджин уверенно шла прямо к нему. Имоджин — с улыбкой на прекрасном лице.
Она выглядела необычайно изысканно: ее платье, без сомнения, было приобретено в Париже, а шляпка, должно быть, поразила слуг, когда она подъехала к вилле.
— Вы удивлены, что я здесь, Хьюго? — спросила она.
По ее тону было ясно, что она ждет не удивления, а восхищения.
Герцог медленно встал; Салена тоже вскочила на ноги.
Всего лишь мгновение она смотрела на элегантную женщину, появившуюся столь неожиданно, а потом быстро повернулась и выбежала из комнаты.
Леди Мортон вопросительно посмотрела ей вслед.
— Кто это? — спросила она.
От герцога не ускользнула острая нотка в ее голосе.
— Откуда ты взялась? — не отвечая, спросил он.
— Я не сомневалась, что ты поплывешь именно сюда, — ответила Имоджин.
Она подошла к герцогу вплотную и, на свой обычный манер откинув голову, поглядела ему в лицо.
— Как мог ты быть настолько жесток, чтобы просто-напросто бросить меня? — мягко спросила она. — Это так на тебя не похоже, Хьюго, и мне показалось, что я должна приехать сюда и сказать тебе об этом.
— Кто тебя привез? — спросил герцог. Имоджин тихо рассмеялась:
— Не нужно ревновать, Хьюго, это был не великий князь.
И, сверкнув глазами из-под длинных ресниц, добавила:
— Когда на вилле Бориса мне сказали, что ты вышел в сад, чтобы найти меня, и пропал, я сразу поняла, что случилось.
Ее ресницы выразительно взлетели и опустились.
— Учитывая, что мы долгое время что-то значили друг для друга, нельзя злиться из-за такого пустяка, как невинный поцелуй.
Герцог не ответил.
Он смотрел на нее и не мог понять, почему раньше она казалась ему такой привлекательной.
Теперь он видел: в ней есть что-то искусственное, лицемерное. Странно лишь, что он заметил это только сейчас.
— Сожалею, что тебе пришлось проделать такой путь, чтобы объяснить мне то, что не требует объяснений, — проговорил он наконец.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, — медленно проговорил герцог, — что мы с тобой оба люди искушенные. Я благодарен тебе, Имоджин, за радость, которую ты мне доставила, и за то прекрасное время, которое мы провели вдвоем. Но, увы, это время прошло.
Имоджин была потрясена: она не могла поверить, что их роман действительно подошел к концу.
Герцог был уверен: она убедила себя в том, что его ревность прошла и стоит ему только увидеть ее, как он сразу поймет: жизнь без нее невыносима.
— Как ты можешь так говорить! — севшим голосом сказала она.
— В таких вещах лучше быть искренним, — ответил герцог.
Имоджин помолчала, словно хотела собраться с мыслями, а потом сказала с отчаянием:
— Ты все еще на меня злишься, но это глупо, Хьюго, потому что ты знаешь: я люблю тебя, и в моей жизни нет других мужчин.
Увидев, что это его не убедило, она быстро добавила:
— Никто не воспринимает великого князя всерьез. Ты не можешь позволить ему разбить счастье, которое мы обрели друг в друге!
Герцог не ответил, и через мгновение Имоджин сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43